Преломление. Наука видеть иначе - [69]
Феррато — бесстрашный фотограф, женщина с проницательным взглядом, много повидавшая на своем веку… причем самую темную сторону человеческой природы. Ее серия фотографий о домашнем насилии привлекла внимание к этой проблеме в 1980-е годы, а выдающаяся книга Living with the Enemy («Жизнь с врагом») крупным планом показывает ужасающий портрет представительниц прекрасного пола, находящихся под угрозой со стороны близких. «Я НЕ-победима» — так называется мультимедийный проект Донны о женщинах, вырвавшихся из жестокой среды и начавших новую жизнь. Однако это очень непростой процесс, и Феррато наблюдала дам, у которых уходили годы на то, чтобы в итоге отказаться от определенности постоянного насилия в пользу жизненной неопределенности. Эта тенденция свидетельствует о странных крайностях, к которым нас слепо толкает непонимание собственного восприятия. А также объясняет поговорку «Лучше известное зло, чем неизвестное».
В основе всего, что мы делаем, чувствуем, видим, пробуем, выбираем или любим, лежит наше стремление минимизировать неопределенность. Оно настолько сильно, что мы готовы переносить боль, лишь бы не сталкиваться с неизвестностью. Недавнее исследование ученых из Университетского колледжа Лондона показало, что чем выше степень неопределенности, тем больше стресса испытывают участники. Согласно ведущему автору этого изучения Арчи де Беркеру, «оказывается, гораздо хуже не знать, получите вы потрясение или нет, чем точно знать». Незнание гораздо сильнее напрягает нашу нервную систему, чем четкие сведения — случится что-то плохое или нет. Следовательно, контроль над чувством неопределенности другого человека может быть использован как средство управления им, причем как на уровне правительства, так и в отношениях.
Вероятно, именно поэтому сексуальная открытость с обеих сторон (а это только одна форма прозрачности связи) усиливает чувство близости в отношениях (и очевидное удовлетворение от них в более широком смысле). И поэтому компании, которые занимаются чем-то, способствующим снижению уровня неопределенности, получают больше прибыли. Как-то великий гуру маркетинга Рори Сазерленд рассказал мне, что успех компании Uber гораздо меньше, чем принято считать, связан с тем, что она разрушила индустрию такси. Гораздо больше он зависит от исследования неопределенности, то есть потребности клиента быть в курсе, где в конкретный момент находится вызванный автомобиль и когда приедет. Теперь, зная об этом, оглянитесь: вы заметите и другие похожие примеры. По словам Рори, лондонцы стали гораздо меньше нервничать на автобусных остановках, когда там установили дисплеи, информирующие о времени прибытия следующей машины. И даже если ждать нужно было довольно долго, знание, сколько именно, успокаивало людей и снижало эмоциональное напряжение. По этой же причине конструкторы терминала 5 в аэропорту Хитроу модернизировали лифт, идущий с платформы скоростного поезда. Они установили в нем кнопку «НАВЕРХ», хотя на самом деле существует только одно направление и один этаж, на который ходит этот лифт! Когда этой кнопки не было, люди заходили в лифт, не знали, что нажимать, и паниковали. Самое прекрасное в этой кнопке то, что она не подключена ни к чему, кроме лампочки. Поэтому, когда пассажир нажимает ее, просто загорается свет (а лифт движется туда, куда бы и так поехал). Этот пример показывает еще и глубокую обратную зависимость между нашим страхом неопределенности и свободой воли. Когда вы думаете, что свободны в выборе (обманчиво или нет), ощущение неопределенности тоже уменьшается. Проектирование в соответствии с этой сильной нейрофизиологической необходимостью весьма серьезно влияет не только на качество жизни, но и на успех вовлеченных в это компаний. Это основной принцип, управляющий дизайнерским мышлением, когда мы (в рамках Лоттолаба) разрабатываем наши опыты по созданию впечатлений для других.
При этом очевидно, что тяга к определенности формирует поле наших возможностей, восприятие и влияет на жизнь — как личную, так и профессиональную. Обычно это спасает нас, но в некоторых случаях может навредить. Из-за этого возникает постоянное напряжение между тем, что мы могли бы считать либо своим сознательным «я», либо автоматическим «я». Чтобы преодолеть врожденный рефлекс, заставляющий нас — иногда любыми средствами — стремиться к определенности, мы должны идти за своим сознательным «я» и рассказывать себе новую историю, которая (при настойчивом применении этого метода) изменит наше будущее прошлое и даже физиологические реакции. Необходимо создать внутреннюю и внешнюю среду, где… торжествует сомнение!
