Преломление. Наука видеть иначе - [57]

Однако очень важно понять, что шаги к большим переменам были маленькими и каждый из них начинался с вопроса… в особенности с «почему?». Компания Apple не изобрела iPhone в одночасье и волшебным образом. У Джобса, Айва и остальных работала схема восприятия, основанная на «почему?», и на интуитивном уровне они считали верными идеи, которые другим показались бы нестандартными или даже немыслимыми. В среде компании такие мысли были естественными, но это не значит, что никто не прилагал усилий и не работал, чтобы к ним прийти. Чтобы использовать нашу модель нейроаттрактора для примера с восприятием, объясню: убеждения команды Apple позволили коллективному поезду мышления останавливаться и замечать идеи там, где другие даже и не предполагали наличия остановок. Каждый вопрос иногда просто колоссально менял структуру поля возможностей не только для одного человека, но и многих, многих. Поэтому и поле возможностей для других навсегда изменилось.

Когда дело касается понятий гениальности и революции, возникает очень хитрый нюанс: как только мы делимся идеями со всем миром, невозможно предугадать, что произойдет дальше. Некоторые идеи — иероглифы, обозначающие звуки; опровержение Кеплером геоцентрической системы мира; или даже такие вещи, как треугольный парус, впервые давший морякам возможность идти против ветра; либо взгляд Стива Джобса и дизайнерская задумка Джонни Айва из компании Apple — коренным образом изменили жизнь людей. Другие, как лазерный диск, который в 1980-х годах стал «инновационным решением» для домашнего просмотра фильмов, канули в Лету. Итак, почему же некоторые идеи влекут за собой огромные изменения, а другие — нет? Почему Милану Кундере, а не какому-нибудь другому чехословацкому писателю, публиковавшемуся в то же время, пришлось эмигрировать после «Пражской весны»? Почему Стив Джобс навсегда изменил современный мир, а не я или вы? Есть ли какой-то способ объяснить это? Да, есть.

Когда крупный человек прыгает в бассейн, получается сильный всплеск. Если небольшой человек точно так же бомбочкой прыгнет в воду, брызг будет меньше. Это очевидно. Однако идеи не подчиняются этим правилам, потому-то новаторский способ восприятия так много значит… и так востребован. Чтобы понять феномен «гениальности», мы должны подвергнуть сомнению убеждение, что серьезные последствия — результат больших перемен. Это не обязательно, и можно утверждать, что так не бывает. Каждый ищет возможность сделать скромные вложения, которые в итоге приведут к стартапам стоимостью выше миллиарда долларов. Ответ кроется в вопросе — очень незначительном на первый взгляд, но имеющем серьезные последствия: именно он, как мне кажется, и есть «хороший». Учитывая, что кажущиеся большими вопросы (или идеи) могут иметь небольшие последствия или вообще не иметь никаких, математики взялись за изучение этой очевидной истины. Объяснение подводит нас к теории, которая в последнее время стала едва ли не самой сильной из всех подрывающих основы наук… к теории хаоса и сложности[71]. Поняв, почему одни идеи влекут за собой громадные изменения, а другие — нет, мы научимся более эффективно конструировать и задавать вопросы, которые и приведут к так называемым гениальным идеям. Вопросы, начинающиеся с «почему», приводят к удивительным открытиям, особенно когда это «почему» бросает вызов непреложной истине. Но нам же так нравится предполагать линейные соединения, то есть мы убеждены: творческие способности возникают благодаря связи между несовместимыми элементами посредством внезапного озарения. Необходимо разобраться, отчего так происходит с этими вопросами. И эта осведомленность может привести к новым способам смотреть на мир, экспериментировать и взаимодействовать.

Теория хаоса и сложности — общая область научных исследований, появившаяся в последние 30 лет. И вот уже 15 лет… моя лаборатория активно участвует в исследованиях… в рамках изучения адаптивных сетей. Эта теория помогает изучать как явления естественной природы, так и созданное руками человека: от землетрясений и лавин до экономического кризиса и революции. Она помогла ученым доказать, что подобные значимые события на самом деле — системы взаимодействия частей, подчиняющиеся математическим законам и принципам. Большие изменения невозможно предвидеть, но после того, как они произойдут, их «массовость» становится четким распределением, или степенной функцией.

Так происходит потому, что сложные системы могут в итоге прийти к «состоянию самоорганизованной критичности»[72], где занимают удивительно тонкую грань между стабильностью и потрясениями. В таком состоянии падение песчинки (или публикация чешского романа в 1967 году) может не изменить абсолютно ничего, а может привести к обвалу. И мозг — это самая сложная живая система… если вообще не самая сложная из всех… известных в мире.

Основа теории хаоса и сложности на самом деле проста (и это не попытка прозвучать парадоксально, подобно художественному критику, описывающему скульптуру, — «большая, но при этом маленькая»). Система становится непредсказуемой и, следовательно, нелинейной (что включает вас и ваше восприятие или принятие коллективных решений), когда компоненты, составляющие ее, взаимосвязаны, поэтому на движение каждого из элементов влияют движения всех остальных соединенных с ним элементов. Мы несем в себе сложные системы, потому что мы — люди —