Прекрасный зверь - [8]

Он молча курит, и я тоже молчу.

Под одеялом я постепенно начинаю согреваться, чувствуя себя в безопасности, успокаиваюсь. У нас странные отношения. Но, с другой стороны, я не знаю, что значит вообще нормальные отношения. У моих родителей тоже были слишком странные отношения — от любви до ненависти. Мой отец любил маму, а она его презирала. Я не презираю Ленни, наоборот, ... благодарна ему. Будущего у меня нет, Ленни сорок два. Когда он нашел меня, мне было девятнадцать, сейчас мне двадцать.

Он тушит сигарету и поворачивается ко мне.

— Ты в порядке?

— Да, — тихо говорю я.

— Хочешь, я останусь на ночь?

— Нет, — мямлю я.

— Я позвоню тебе завтра, ладно?

— Хорошо.

— Тебе нужны деньги?

— Нет.

Он тянется к брюкам, достает пачку денег и кладет их на тумбочку.

— Вот. Купи себе что-нибудь красивое завтра и надень.

Я молчу, даже не говорю «спасибо».

Он поднимается, быстро одеваясь, подходит ко мне, нагибается и целует меня в волосы.

— Я, наверное, пойду. Спокойной ночи, Сноу.

— Спокойной ночи, Ленни, — шепчу я.

Дверь за ним закрывается, я все еще лежу под одеялом, дольше, чем обычно. Я чувствую тяжесть и вялость в конечностях, мне не удастся заснуть, пока я буду чувствовать между ног себя липкой и грязной. Я заставляю себя подняться и пойти в ванную. Долго стою под теплой водой.

Вода — это хорошо, она смывает и очищает.

Я мою волосы шампунем, хотя мыла их перед тем, как пойти с Ленни в клуб, но все равно мою, также как и каждый дюйм своего тела. Сегодня мне намного грустно, чем обычно. Может из-за Сомюра? Или из-за потери Шейна? Я стою под душем и пусть вода смоет мою грусть. Этот ретуал я проделываю уже в течение целого года. Сегодня нужно просто продержаться, утром всю будет по-другому, по крайней мере я верю в это.

Я напоминаю себе ягель, о его силе складывают легенды, второго такого растения нет, способного выжить везде. Можно держать его в темноте, заморозить, высушить, но он не умрет и не сдастся. Он просто будет дремать, ожидая лучших времен. И для меня тоже придет такой день, с лучшими условиями, а пока я буду терпеливо ждать.

Я выключаю душ и выхожу, мои пальцы настолько распаренные, что похожи на маленькие сливы. Я быстро вытираюсь, завернув головы в еще одно полотенце, одеваю пижаму розовую в желтую полоску.

Я включаю фен и направляю на волосы, потом босиком иду по ковру по темной гостиной. Сумочка лежит там же, где я ее оставила. Я открываю и достаю телефон Ленни, который он вручил мне, по виду точно такой же, как у меня был, но просматривая контакты в нем имеется только один номер — Ленни.

Я ощущаю, как меня накрывает странное чувство безнадежности и тревоги. Но, чтобы окончательно не поддаться этому чувству, я включаю «Четыре сезона» Вивальди и возвращаюсь в спальню. Я завинчиваю крышку на тюбике смазки и прячу его в ящик. С помощью бумажных салфеток поднимаю использованный презерватив и смываю его в унитаз.

Возвращаюсь в спальню и сметаю пачку денег в ящик тумбочки. С щелчком закрываю ящик и оглядываюсь вокруг — теперь все чисто, только в воздухе чувствуется еле уловимый запах сигаретного дыма и секса. Я мою пепельницу и ставлю ее на место, где она была прежде, и открываю окна.

Прохладный ночной воздух наполняет комнату, пока я стою у окна и смотрю на ночную улицу. По дорожке между домами трусит лиса, неся что-то во рту, наверное, что-то нашла в мусорном баке. Женщина, которая живет на первом этаже, всегда жалуется на лис, оставляющие у нее под окнами всякую падаль, отчего появляется неприятный запах.

Словно чувствуя мой пристальный взгляд, лиса внезапно поворачивается и смотрит на меня в упор. Ее глаза ярко светятся в ночи, и я вдруг поражена их дикой красотой. Лиса живет и умирает в грязи, но она полна интеллекта и достоинства. Она не сравнивает свое существование с другими животными и не оплакивает свою лисью жизнь, а тем более не старается быть похожа на кого-то другого. Она есть то, что она есть — лиса. Свободная лиса.

Она свободна больше, чем я.

Я наблюдаю за ней, пока она не исчезает в ночи, потом отворачиваюсь и бросаю взгляд на будильник, уже почти четыре часа утра. Мне нужно поспать.

Я выключаю свет, залезаю в кровать и смотрю в потолок.

Хотя я пытаюсь ни о чем не думать, у меня перед глазами стоит его лицо. Такие красивые глаза, ярко-синие. Мне понравилось в нем что-то восхитительно нахальное и самоуверенное. Я представляю, как с ним весело, даже возбуждающе весело. Я обхватываю свое запястье, точно также, как сделал это он. У него такие сильные, мужские руки. Когда он держал меня за запястье, на самом деле, мне не хотелось, чтобы он отпустил. Я поглаживаю свою кожу нежно, как и он, словно таким образом занимался со мной любовью.

— Шейн, — шепчу я в темноту.

Он был великолепен, но я больше никогда не увижу его. Я чувствую, как сердце затягивается грустью, глубоко вздыхаю. Нет, я не позволю себе совершить глупость. Он был не просто шикарен, он был слишком великолепен. Слишком молод. Слишком беззаботен.

Нечего грустить из-за упущенной возможности, он всего лишь хотел хорошо провести время. Нельзя доверять мужчине, которого вы встречаете в стрип клубе. В любом случае, я слишком испорчена и подорвана. У него не хватит терпения мириться с моими драматическими последствиями. И в конце концов он разобьет мне сердце. Я пытаюсь убедить себя, что как раз хорошо, что у меня нет его номера телефона. И мне однозначно повезло, что я никогда больше не увижу его прекрасные голубые глаза.