Прекрасный закат - [7]

***

– Коленька сильно переживает, – говорила моя тёща своему мужу, – я его понимаю, я сама места не нахожу, но он как-то очень сильно в себе замкнулся. Ты обращал внимание, что он стал читать?

Тесть посмотрел на неё, оторвавшись от газеты, и перевёл взгляд в ту комнату, где сидел я. Мне пришлось сделать вид, что я очень внимательно смотрю на компьютере передачу про самоубийц, чем занимаюсь уже несколько дней подряд. Краем глаза я видел тестя и его взгляд на жену.

Он чувствовал себя значительно лучше, чем остальные родственники Алины, которых у неё было очень много, и часто успокаивал тёщу или меня добрым словом. Уже не один раз ему приходилось успокаивать кого-то и по телефону, так как все сильно переживали потерю сестры и племянницы, и мне уже изрядно надоели слова о том, что «им там лучше» и «они теперь дожидаются нас на небесах».

– Ну, люди часто после такой утраты даже с ума сходят, а зятёк наш держится. – Тесть смотрел на жену, периодически переводя взгляд на меня. – Вижу, что держится. Тебе тяжело, мне тяжело. А ему как тяжело? Вероника, какая красавица у нас была. А Алина? Да уж… Ну ничего, справится, откроется ещё миру, успокоится.

– Да я не про то! – Тёща, как всегда, была неугомонной. – Ты видел эти книги и журналы? А фильмы какие он смотрит? Ты это видел? Там же везде про самоубийства! Зря ему начальник на работе отпуск такой большой выдал. Вот поработал бы, может и отвлёкся. Ну, что скажешь? Если бы мы к нему не переехали, кто знает, чем бы он это всё своё чтение закончил!

Тесть вздохнул и опять посмотрел в мою сторону. Я полностью переключился на слух и на кухню, в которой они и заседали. На экране компьютера мелькали картинки, но я их не видел: мой слух был целиком переключён на их разговор, такой важный для меня.

– Таня, ну успокойся, не накручивай себя и меня! С ним всё будет в порядке, посмотри сама. Он справится. Давай будем просто верить в него и помогать ему своей верой. Он сильный. Алина его не зря выбрала, так как видела в нём эту силу. Да и я вижу. Всё, успокойся и накрывай на стол, а я его пойду позову.

Сказав это, он встал со стула на кухне и двинулся в мою комнату. Я сделал вид, что не видел его похода в мою обитель и снова уставился в монитор.

– Коля, пошли, поужинаем. Татьяна пельменей домашних наготовила, так что сейчас как навернём с тобой по тарелочке! Пошли, пока ещё горячие.

Я смотрел на тестя и сделал вид, что задумался. Выждав театральную паузу и подскочив со стула, уже я сам повлёк его на кухню, из которой разносился по квартире приятный аромат свежеприготовленных пельменей. Эта простая еда мне очень нравилась в исполнении Алины, но стоит сказать правду, тёща делала пельмени намного вкуснее, и Алине было ещё очень далеко до её мастерства.

Большого труда мне стоило делать вид, что мне нет никакого интереса до еды. Пельмени очень вкусно пахли и пробуждали во мне дикий аппетит, но я всё продолжал играть свою роль. Тесть с тёщей уже справились со своей порцией, а я всё смотрел в свою тарелку и водил вилкой по ободку. Сделав над собой видимое усилие я всё же отправил в себя половину порции и отодвинул тарелку.

Тесть, как всегда, за едой читал книгу и, как результат, не обращал на меня внимания. Но тёща сверлила меня взглядом без остановки. Трудно сказать, чего было больше в её взгляде, учитывая её предыдущие слова обо мне, то ли переживания, то ли жалости, но это взгляд постепенно прожигал во мне дыру. Я даже периодически начинал думать, что она разгадала мой план, и за всеми её словами, типа «не делай ничего дурного», скрывается именно предостережение не мстить Минину, а не предупреждение сохранить себе жизнь и не сводить с ней счёты.

Дальше терпеть её взгляда я не мог и решил уйти к себе.

– Спасибо, Татьяна Геннадьевна, было очень вкусно, но у меня нет аппетита, вы же знаете.

С этими словами я планировал покинуть кухню, но тёща меня остановила:

– Коля, ты как себя чувствуешь?

– А как вы думаете, Татьяна Геннадьевна, как я себя могу чувствовать? – Мне нужен был этот разговор и я повёл беседу в нужном мне русле. – Вы же всё прекрасно знаете! Что я могу вам ещё сказать?

Я играл роль немногословного человека, убитого горем, и мне не надо было много рассказывать о своих переживаниях. Хотя, если честно, я почти сразу, когда увидел свою цель, перестал испытывать горе, так как эта цель вернула мне смысл жизни. Но тёще знать этого не надо.

– Коля, я всё вижу. Ты задумал что-то нехорошее. Точнее, ты задумал сделать с собой что-то нехорошее. Одумайся, Коленька, ты их этим не вернёшь.

Тесть отложил газету и смотрел на нас, так, как будто не мог никак понять, откуда мы здесь взялись. В его глазах было явное желание что-то сказать и я про себя просил его об этом.

Тёща взяла меня за руку, и я сделал вид, что не понимаю то, о чём она говорит. По крайней мере, мне казалось, что именно это мой взгляд и отображает.

– Татьяна Геннадьевна, вы о чём? Неужели вы могли подумать про меня такое! – И театрально закатываю глаза. – Я ценю жизнь. И не только свою, но и жизни других людей.

– А зачем ты тогда такое смотришь? Читаешь зачем такие страшные вещи? – Она крепко сжала мою руку. – Мы не переживём этого!