Прекрасный наглец - [9]

В ней вспыхнуло желание, и он мужским чутьем понял это. Черт, ей не надо пять раз, одного будет вполне достаточно!

Келли больно прикусила губу, чтобы сдержать стон, готовый вырваться из ее груди.

Блейк склонился к ней, и она испуганно и с надеждой взглянула в его темно-синие, как штормовое море, глаза. Судорожно перевела дыхание, отказываясь верить в то, что этот мужчина, привыкший одерживать одну победу за другой, испытывает к ней влечение.

Он провел пальцами по ее пылавшей щеке.

— Не надо притворяться, Келли. Ведь ты хочешь меня. Да у тебя на лице написано: «Пожалуйста, займись со мной сексом!»

Ноги Келли так ослабели, что она едва не осела на пол. Если ей чуть-чуть повернуть голову, то пальцы его коснутся ее губ. Ей так хотелось почувствовать их...

Нужно срочно брать себя в руки! Иначе она пропала! В сознание ворвались далеко не самые приятные воспоминания о Люке. Кажется, полегчало! Она отошла от Блейка, повернулась к нему спиной, но губы ее все еще дрожали.

Келли вынуждена была признать, что ей нравится его грубоватая откровенность. Снова повернувшись к нему лицом, она уперлась руками в стол и глубоко вздохнула.

— Не надо превратно истолковывать мои слова, но ты действительно очень привлекательный мужчина.

— Не понял! — Он уперся руками в другой конец стола и пригнул свою голову, чтобы лучше видеть ее лицо. — Ты хочешь начать за здравие, а кончить за упокой? Да? Привлекательный, но сто лет бы тебя не видела...

— Нет, я просто описываю то, что вижу. Ты красивый. У тебя темные густые волосы. Большие синие глаза. Длинные ресницы. Квадратный подбородок. Уже этого вполне хватит. Про тело говорить не будем. Я не собираюсь опускаться ниже твоего подбородка.

Внезапная догадка озарила напряженное лицо Блейка и будто осветила его изнутри.

— А-а-а, вот оно что! Я слишком хорош для тебя?

— Да.

Блейк рассмеялся.

— Значит, ты раньше общалась лишь с коротконогими бесполыми уродами?

Келли промолчала.

— Теперь я начинаю понимать, почему у тебя никого нет. — Мужчина придвинулся к ней ближе и стал говорить медленно и раздельно, будто она плохо владела английским языком. — В твоих аргументах есть один большой изъян. Ведь если кто-то тебе кажется некрасивым, то он не способен сексуально привлечь тебя, моя милая. А если я тебе нравлюсь, то зачем тогда отталкиваешь?

— Жизнь показала, что я вообще очень плохо разбираюсь в мужчинах. Не могу отличить искренность от фальши.

Он нахмурился.

— Получается, если мужчина недурен собой, ты немедленно навешиваешь на него ярлык ловеласа и непорядочного человека?

Она неохотно улыбнулась в ответ.

— Но физическая привлекательность — это важная составляющая ловеласа, не так ли? Посмотри, какая битва вчера происходила на аукционе. Еще немного — и женщины бросились бы на тебя, чтобы разорвать на кусочки. Особенно после того, как увидели, какой у тебя большой... — она испуганно замолчала.

— Но ты же не бросилась. Ты совсем не нуждалась в моих услугах, хотя и втридорога заплатила за них.

Келли поморщилась.

— Ну сколько можно повторять: не я тебя купила, а подруга. Воспользовалась моей слабостью и моими деньгами, потому что подумала, будто я, как и все, втюрилась в тебя с первого взгляда. Но на самом деле я никогда не смогу доверять тебе. Слишком много женщин вьется вокруг тебя.

Блейк выпрямился, высоко подняв голову.

— Кому нужно это доверие? Разговор идет лишь о том, чтобы немного поразвлечься. О женитьбе и детях вообще нет речи. Или ты такая пуританка, что если уж забралась с мужчиной в постель, то обязательно потом должна пойти с ним под венец?

После истории с Паолой Блейк больше никогда ни с кем не заговаривал о женитьбе. Если честно, после того, что тогда с ним произошло, он до сих пор не мог прийти в себя. Боль все еще жила в его сердце. Он так хотел иметь семью, детей, и именно это желание стало причиной его страданий. Потому что Паола оказалась легкомысленной пустышкой и без зазрения совести избавилась от лишнего бремени — и от него, и от ребенка.

Кошмар!

Блейк судорожно перевел дыхание, пытаясь загнать поглубже внутрь всколыхнувшуюся в душе боль.

Но он не мог противиться влечению, которое вызывала в нем эта женщина, не мог не наслаждаться видом ее смущения, когда разговор касался интимных вещей.

Но вот в глазах его собеседницы вспыхнула решимость, и она гордо вздернула подбородок.

— Между нами ничего не будет. Я же сказала тебе: ты не в моем вкусе. То, как ты вышагивал по сцене...

— Только ради благотворительности, — спокойно перебил он ее. — В любом случае ты находилась среди тех, кто платил деньги. Ты купила меня.

— Также в благотворительных целях. — Келли твердо держала оборону. Губы ее сжались. — Я платила деньги не для того, чтобы получить приз, а для того, чтобы помочь тем, кому в жизни повезло меньше, чем другим.

— Надо же, какая филантропка! Молодец! Должно быть, это было нелегко — сидеть в переполненном зале в окружении девиц, разогретых вином и мыслями о мужчинах, а самой печалиться о бедных людях, поедая шоколадные трюфели и попивая шампанское. — Внезапно он замолчал, но почти тут же продолжил: — У меня к тебе предложение, Келли. Давай устроим соревнование. Внесем, так сказать, наш маленький вклад в святое дело благотворительности. Стартуем в понедельник утром, в течение недели будем собирать деньги на помощь нуждающимся. А потом подсчитаем пожертвования. Кто больше собрал, тот и выиграл. И соответственно получает приз.