Прекрасный хаос - [29]

Сама Антенная Система Коперника была радиотелескопом, построенным в садах старого большого георгианского особняка, который был превращен в кабинеты Антенной Системы, помещения для совещаний и так далее. Позор, думала мисс Оладини. Это был прекрасный старый дом — ей часто нравилось посещать старые дома и, хотя о том, чтобы сохранить оригинальные декоративные детали и части, очень позаботились, это место казалось бесплодным и лишенным естественного характера. Ей часто было интересно, кто жил здесь сотни лет назад, что с ними со всеми сталось и что бы они подумали о своих гостиных, кухнях, спальнях и танцевальных залах, превращенных в комнаты, полные скучных ученых и администраторов.

В 23:04 пришел отчет из обсерватории Гриффин в Мериленде. Он тоже упоминал хаотичное тело, движущееся на совмещение с другой звездой. Но не той звездой М84628-7 из Клеменстри. Это была М97658-3. И это явно было абсурдом.

— Они все пили? — поинтересовался Мелвилль.

Это казалось мисс Оладини вполне хорошей идеей, хотя она на самом деле только хотела придти домой и лечь в свою постель. Она не сильно желала ехать на велосипеде в темноте, и в это время вечера на дорогах было много людей, которые могли быть не настолько утомленными.

В 23:17 пришел отчет из Проекта Тичо рядом с Биконсфилдом. Хаотичное тело приближалось к звезде М29034-1.

Конечно, это все не было одновременно — в конце концов, сейчас в Калифорнии или Перте не было темно, только Мелвилль работал в ночную смену и только что включил свой компьютер.

— Все, что нам сейчас нужно, мисс Оладини, чтобы Минск предложил нам что-нибудь сумасшедшее, и…

И действительно, в 23:19 «Колосс» в Минске подал детали того, как хаотичное тело совмещалось с М23116-3.

Теперь Мелвилль был встревожен и заинтересован. Мисс Оладини тоже, несмотря на свое отсутствие интереса к астономии, потому что она была студенткой-математиком (в результате чего она нашла себя здесь), и она вычислила, что возможность одного хаотичного тела внезапно сформировать новое созвездие с четыремя ранее существовавшими звездами в одну ночь была… ну, большей возможностью, чем пространство для чисел на ее калькуляторе.

Мелвилль передал в сообщении последние фотографии на большой экран, который занимал одну стену его офиса. Это был действительно большой экран и технология, сравнимая с произведением исскуства, на которую другие обсерватории и радиотелескопы по всей Великобритании пожертвовали бы много своих правых рук. Все, что нужно было сделать Мелвиллю — прочертить невидимую линию от монитора своего ноутбука к большому экарану на стене, и изображения вместе со словами переходили от одного к другому, как что-то из научно-фантастического фильма. Мелвилль был горд этой программой, но не имел понятия, как она работала. Он просто знал, что она работала, и это значило, что он мог перемещать картинки на экране размером со стену, не вставая с кресла. Что он сейчас и делал.

Сначала он разместил по центру его собственную вотографию хаотичного тела. Потом он наложил фото из Клеменстри. Потом из Гриффина, Тичо и, наконец, из «Колосса».

— Профессор…?

— Я знаю. Но это…

— Я знаю.

— Я хочу сказать, как…

— Не знаю.

— Мы никогда не видели ничего подобного.

— Я знаю.

Мелвилль схватил телефон со своего стола. Он был красный. Когда он начал набирать цифры, он бросил взгляд на мисс Оладини.

— Вы подписывали ЗГТ, мисс Оладини?

Она нахмурилась.

— Что сделала?

— Закон о государственной тайне. Вас заставили его подписать, когда вы получили бланки для стажировки сюда в агенстве?

Мисс Оладини задумалась на минуту. Мелвилль пугал ее этим вопросом. Обычно он был милым старичком, но немного не в своем уме, немного бессвязный, слишком часто курил свою трубку. Но сейчас он внезапно был настороженным и официозным, строгим, и все чувство эксцентричности пропало.

И мисс Оладини поняла, что этот глупый, суетливый, не в своем уме человек и был действием. Под всем этим профессор Мелвилль был резким, как свисток. Может быть, он и правда был поп-певцом.

— Ну?

Она кивнула. Она подписала что-то, на чем было слово «официальный», она это помнила. Если честно, она особо не обратила на это внимания, когда миссис Лавлейс в агентстве заставила ее поставить подписать. Все секретарши подписали листки бумаги об охране труда и здоровья, отказы от страхования и такого рода вещи, когда они получали трудоустройство. И один лишний лист тогда мало что значил.

Теперь он казался большим и пугающим.

— А что?

— Потому что без твоей подписи внизу этого бланка то, что я собираюсь сделать и то, что вы услышите, отправило бы нас в тюрьму до конца наших жизней, если вы не подписывали.

И мисс Оладини тщательно подумала. Ее мозг был хорош в числах.

— Бланк КДб2344, — внезапно сказала она. — Я подписала его дважды и проставила инициалы в рамочку, в нижнем левом углу.

Мелвилль подмигнул.

— Спасибо.

Он ткнул в последнюю цифру на телефоне.

— Обри Ферчайлд, пожалуйста. Это Антенная система Коперника, код 18. Мое имя Мелвилль.

Мисс Оладини оглянулась на смонтированный коллаж изображений. Хаотичное тело и другие звезды на мониторе в отдельности ничего не значили. Но теперь, когда Мелвилль собрал их вместе, они сформировали картинку. И не просто какую-то абстрактную ерунду, которую люди видели как пару рыб, плуг или американские горки.