Прекрасный хаос - [26]

— О, я знаю. Она просто волнуется о ее болезни, и о том, сколько напряжения это на меня возлагает. Она с Нетти говорила о домах престарелых, но я на это не пойду.

Он посмотрел на Генриетту Гудхарт.

— Она замечательная дама, Донна. Жаль, что ты не видишь ее так, как вижу я.

— Я видела. Вчера, дома, и сегодня утром. Она прекрасная, и я думаю, ты не должен от нее отказываться.

И Уилф почувствовал себя так грустно.

— Но я однажды потеряю ее. Это неизбежно. Я искал это в интернете.

— О, ну, тогда это должно быть правдой.

— Серьезно. Это плохо. Я не имею в виду, что она умрет, но я потеряю ее, потому что однажды она уйдет туда, куда бы она ни уходила, и не вернется. У нас нет лекарства и знаний, чтобы это вылечить. Это нечестно.

Затем ему пришла в голову мысль.

— Готов поспорить, там, в звездах, готов поспорить, что они могли бы вылечить ее. Я уверен, что есть что-то…

И Донна сжала его руки.

— Это так не работает, дедуль. Бог знает, со всем, что я видела, со всеми людьми, которых я встречала, я несколько раз думала, что должны быть выходы из положения с болезнями, голодом, всеми разными противными вещами. Я думала, что, если я кричу на Доктора достаточно громко, он может найти способ. Но неважно, в Чизике ты или на Малом Сектусе, легких ответов нет. Нам просто нужно иметь дело с тем, что дала нам судьба.

— Это нечестно, — повторил он.

— Да. Нечестно. И мне так тебя жаль. Потому что я люблю тебя, и мне действительно нравится Нетти, и если бы я могла найти способ сделать все легче для вас, я равда, правда сделала бы. И знаешь что, Доктор не знает вас обоих настолько хорошо, но, думаю, он попытался бы в десять раз сильнее, чем я. И, наверное, разницы все равно бы не было, так что нет смысла избивать себя за то, над чем у тебя нет власти.

Уилф посмотрел на Донну и задался вопросом, что случилось той глупенькой ветреной девочкой, которую он любил, но о которой волновался все эти годы. Теперь это была прекрасная, смелая, замечательная молодая женщина. И он любил ее еще больше.

И вот была Нетти.

Он освободил свою руку из рук Донны и взял руки Нетти в свои.

— Эй, — тихо сказал он. — Генриетта Гудхарт, я думаю, время для песни, как мы делали раньше, в старые дни?

Донна нахмурилась в замешательстве, но он просто подмигнул ей.

— Я знаю, что делаю.

Он начал тихо мурлыкать мелодию. Старый евангельский гимн.

— Когда начнут падать звезды, — начал он тихо петь, — О, Боже! Что за утро. О, Боже! Что за утро…

Он взглянул на Донну.

— Она сказала мне, что ее муж пел это с ней во время войны.

— Я думала, она никогда не была замужем.

Уилф натянуто улыбнулся.

— Никогда не говори никому, что я тебе это рассказывал, милая. Она была замужем. Три дня. И он был убит в Сингапуре, когда началась бомбежка. Она сказала мне, что они пели это на ее свадьбе, по дороге в большом серебряном Роллс-Ройсе. У нее была его фотография, она показала мне, он был великолепный. И потом, когда они пытались бежать из Сингапура, он умер, держа ее за руку, и она пела ему эту песню, когда он лежал, умирая, у нее на коленях.

Он снова посмотрел на Нетти.

— Никогда не говори никому, что я тебе это рассказывал, и в первую очередь ей. Обещай. Она правда его очень любила и поклялась, что больше никогда не выйдет замуж.

— Конечно, я обещаю, дедуля. Конечно.

Он снова начал:

— О, грешник, что будешь ты делать, когда начнут падать звезды… о, Боже, что за утро…

Глаза Нетти, казалось, сфокусировались, и она глубоко вздохнула, словно пробуждаясь.

— Я уходила, да? О, нет, я же не блуждала по улицам в одном нижнем белье? — она посмотрела на Донну и подмигнула. — Опять!

Уилф улыбнулся ей, из его глаза почти вытекала слеза, так что он сморгнул ее перед тем, как кто-то из них смог ее увидеть.

— Думаю, нам нужно вернуться на вечеринку, выручить Доктора, да?

Нетти встала и позволила Уилфу пойти вперед. Она немного отстала и оперлась на Донну.

— Я с каждым разом все больше устаю, — сказала она. — О, и спасибо тебе.

— За что?

— Его звали Ричард Филипп Гудхарт. А твой дедушка — единственный человек, которого я когда-либо встречала, который близок к нему.

К тому времени, когда они прошли в главный холл, ужин закончился.

Уилф и Доктор неожиданно возникли у дальней стены, и Уилф извинялся, потому что Ариадна Холт и Седрик Кроссленд отказались принимать Доктора серьезно.

— Меня смущает, что я знаю их.

Доктор с грустью посмотрел на Уилфа.

— Не стоит. Они хорошие люди. Некоторые из них немножко странные, но в глубине души они просто удивительно нормальные. Почему они должны мне верить?

— Ну, у нас были космические корабли, сонтаранцы и все прочее за последние несколько лет.

— Для человеческой способности все рационализировать нет отчетности, Уилф. Одна группа людей будет испуганна, другая не видит никакой опасности, потому что это в пределах их зоны комфорта. Люди — чудесные пионеры, любящие звезды, созвездия и просто наблюдающие, замечающие и перечисляющие небеса. Как ты! Ничто из этого не должно никогда остановиться, это слишком важно, даже то, что вряд ли будет признано еще пару веков. Никто не относился к Галилею, Копернику или Органону в их время.