Прекрасные сломанные вещи - [80]

Я помедлила в нерешительности, потом медленно помахала ногами, свесив их с кровати. Сломанная потешно выступала вперед, а другая, словно в предвкушении, согнулась к полу. Собравшись с духом, я опустила собственный вес на целую руку и спустилась на пол.

Хотя вес распределялся между здоровыми конечностями, стоило ногам коснуться пола, меня пронзило резкой болью. Когда мне в последний раз давали обезболивающее? А что, если я потеряю сознание до того, как доберусь до кресла? Я на секунду прикрыла глаза, собираясь с мыслями, потом встала.

До кресла было недалеко, но это путешествие через комнату стало самым мучительным приключением за всю мою жизнь. Нога волочилась за мной грузом боли. Обливаясь слезами, я почти доковыляла до кресла, но тут моя здоровая нога подогнулась, и я рухнула на пол. Зажав рот рукой, чтобы не заплакать в голос, я подождала несколько секунд, пока острая боль не утихла, а потом подтянулась в кресло.

Я выкатилась из палаты в пустой коридор. Сердце мое неслось галопом. Надеюсь, тут где-нибудь рядом лифт. Он нашелся за углом, и я нажала кнопку, прислонилась головой к стене и рыдала всю дорогу до реанимации.

Когда двери первого этажа раскрылись, передо мной очутились двое докторов: наверное, они как раз ждали лифта.

– Ого, – сказал мужчина потрясенно.

Я увидела, как его взгляд переместился мне за спину, словно там сейчас по волшебству появится кто-то, кто объяснит, что я здесь делаю.

– Я ищу доктора Оливера, – попыталась сказать я, но страх и боль сжимали мне горло, и я едва смогла проговорить слова.

– Доктора Оливера? – медленно сказала женщина, оглядывая мою ногу, потом руку, потом лицо. – А ты точно на том этаже?

Двери начали закрываться, и я выставила руку, чтобы остановить их. Я слишком далеко высунулась из кресла, слишком оперлась на сломанную ногу и завыла от боли.

Оба доктора протянули мне руки с ошеломленным видом.

– Он мой папа, – начала я говорить и увидела знакомую коренастую фигуру в дальнем конце коридора.

Он не смотрел на нас, оживленно о чем-то беседуя с медсестрой и показывая на листок с анализами в руке.

– Папа! – закричала я.

Он резко поднял голову и оглянулся с видом человека, который услышал знакомый звук в непривычном контексте. Потом он увидел меня, и лицо его исказилось от шока. Пихнув бумаги медсестре, он чуть ли не бегом пустился навстречу, преодолев расстояние между нами за пару секунд.

– Кэднам, – то ли прокричал, то ли выдохнул он.

Когда он подошел ближе, я увидела на его лице испуг. Он протянул ко мне руки и схватил за плечи.

– Что она тут делает? – Он почти орал, да еще таким злым голосом, какого я никогда не слышала раньше.

Папа обращался к бедным докторам, что держали меня за руки.

– Мы просто ждали лифт, когда она появилась, – спокойно объяснила женщина.

Папа опустил на меня взгляд и потряс за плечи.

– Почему ты не в палате, Кэднам?

– Мне нужно с тобой поговорить… – Его страх передался мне. Я почти не могла дышать от испуга, и голос у меня прерывался. – Это очень важно.

Мне не хватало нужных слов. Я говорила, как школьница, оказавшаяся в компании взрослых.

– Скажи мне… что не так? Что случилось? – Его глаза метались по моему лицу. Он все еще был напуган. – Что-то случилось?

– Не со мной…

К горлу подступили слезы. Я начинала отчаиваться, потому что знала, что случится, когда я упомяну Сьюзан. Мне нужно, чтобы он меня выслушал, а когда это вообще срабатывало?

– Это… это Сьюзан.

Эффект наступил мгновенно. Паническое выражение исчезло с его лица, пальцы разжались. Он устало вздохнул и закатил глаза.

– Ох, да сколько можно, – еще один громкий вздох. – Боже, Кэднам, я думал, что-то случилось. Ты меня до смерти напугала.

– Нет. – Я попыталась говорить уверенно. – Нет, пап. Все не так. Послушай меня. Я думаю, она…

– Что бы там ни было, утром поговорим, – сухо отозвался папа. – Сейчас нужно, чтобы ты отдохнула. Клодия, можете отвезти мою дочь обратно в палату, пожалуйста?

– Нет, – сказала я опять. – Нет, пап, послушай. Я думаю… – у меня прервался голос. – Я думаю, она может причинить себе вред.

Папа сжал челюсть и на секунду закрыл глаза.

– Кэднам. Тебе нужно успокоиться и поспать.

Он вообще меня слышал?

Доктор внимательно всматривалась в меня.

– Кто такая Сьюзан? – спросила она.

– Непутевая девчонка, – ответил за меня папа. – Из-за нее Кэдди здесь и очутилась.

– Почему ты думаешь, что она может навредить себе?

Женщина обращалась ко мне и говорила мягко.

– Она пришла навестить меня ночью, сказала, что хочет попросить прощения. А потом сказала, что ее забирают органы опеки, но раньше, давно, она говорила, что скорее умрет, чем пойдет в приют. – Я сказала это все единым предложением, пытаясь объяснить как можно больше, пока папа меня не перебил. – И она говорила разные другие вещи, что ей уже не поможешь, и… и она пришла попрощаться. И отдала мне свое ожерелье, свою самую любимую вещь – она его вообще никогда не снимает.

В какой-то момент я протянула руку и схватила женщину за рукав. Я осознала это только потом, когда уже замолкла. Я отпустила рукав, стыдясь собственного порыва.

Наступила тишина. Удалось мне их убедить?