Прекрасные сломанные вещи - [39]

Через пару часов меня разбудил звонок: телефон все громче гудел мне с тумбочки прямо в ухо. Я осоловело потянулась к нему, моргая от яркого экрана. Сьюзан. 1:37 ночи.

Я все еще не была уверена, что не сплю, и ответила на звонок.

– Э… алло?

– О боже, я так рада, что ты проснулась. Я подумала – ну, вот прямо сейчас, и было уже поздно, – что, может, ты поставила телефон в беззвучный режим.

– Ты о чем? Почему ты звонишь?

Мой голос осип ото сна, Сьюзан же бойко щебетала, словно день был в самом разгаре.

– Я снаружи, подходи к окну, я у твоего окна, – протараторила она.

– Ты снаружи? – тупо повторила я и присела в кровати.

Я не сделала никакой попытки пододвинуться к окну.

– Угу.

– Почему ты снаружи?

– Ты не отвечала на мои звонки.

– Ты знаешь, который час?

– Конечно. Я бы пришла раньше, но надо было ждать, пока Сара не заснула. Чтобы она не услышала, что я ухожу. Ты у окна? Я тебя не вижу.

Я подошла к окну. Увидев меня, Сьюзан помахала мне, словно это было совершенно обычным делом.

Она сказала в трубку:

– Привет! Можешь выйти на минуту?

– Ты сейчас серьезно?

– Да, выходи, и мы сможем поговорить.

– Ты с кукухой не дружишь. Знаешь ведь, да? Почти два ночи. Я не пойду на улицу говорить с тобой.

– Ого, а в ночи ты гораздо увереннее в себе. Пожалуйста, выходи. Мне правда надо с тобой поговорить. И я принесла печеньки.

Она подняла коробку и помахала ею в воздухе.

– Я вешаю трубку.

– Ладно, но только если это значит, что ты сейчас выйдешь. Я подожду.

Она повесила трубку первой и уселась в траве, явно показывая, что она не шутит и будет ждать, пока я спущусь.

Я легла обратно и попыталась забыть о ней, но у меня не получилось. Не прошло и трех минут, как я уже набросила куртку поверх пижамы и полезла из окна. Сердце у меня колотилось. Я пыталась вспомнить, как она забралась ко мне по гаражу в прошлый раз.

Увидев, что я спускаюсь, Сьюзан вскочила на ноги и подошла к гаражу. Коробку она оставила на траве.

– Там есть уступ… А теперь схватись за трубу слева. Спускайся лицом вперед, потом упрись ногой в уступ и не выпускай трубу.

Думаю, не стоит говорить, что уступ я пропустила и неловко упала на асфальт.

– Не ударилась? – Она протянула руку, чтобы помочь мне встать.

– Мне нужна печенька.

Я потерла ушибленную руку.

– Они все твои, – рассмеялась Сьюзан с нервным облегчением. – Я уж думала, что ты не придешь.

– Я сама не знаю, зачем спустилась, – честно ответила я.

– Потому что ты хороший человек и верная подруга и ты хочешь дать мне шанс извиниться лично?

В голосе Сьюзан слышалась надежда. Я не успела ответить: она рванула назад, к коробке печенья, которую оставила в траве.

– Куда пойдем? – полушепотом спросила она через плечо. – На пляж?

– Пойдем? – повторила я, наблюдая, как она на цыпочках пробирается через траву.

На ней были балетки, легинсы и свободная рубашка. Если бы не шерстяная серая шапка, вы бы по ее виду никогда не подумали, что стоит холодная февральская погода. Сьюзан наверняка замерзла, но не подавала вида.

– Если мы будем говорить здесь, твои родители нас услышат, – вежливо объяснила Сьюзан. – Надо куда-нибудь пойти.

Она выжидающе подняла брови. Я молчала. Сьюзан развернулась на пятках и зашагала к дороге. Сама не зная почему, я последовала за ней.

Несколько минут мы шли молча. Она обнимала себя за плечи; я убеждала себя, что мне это не снится. Такое случалось со мной не каждый день.

Наконец Сьюзан остановилась у конца дороги, которая шла параллельно нашей, и присела спиной к каменной стене. Помедлив, я присоединилась к ней. Она открыла крышку коробки и протянула коробку мне. Я взяла печенье и надкусила: мягкое, шоколадное, восхитительное. Уже за одно это я была готова ее простить.

– Прости меня за то, что я сказала, – попросила Сьюзан, пока я жевала.

Она смотрела на землю, теребя рукава рубашки.

Я сглотнула.

– И ты пришла, только чтобы сказать это?

Сьюзан подняла взгляд.

– Конечно.

– Но сейчас же ночь на дворе, – медленно, словно обращаясь к ребенку, сказала я. – Можно же было подождать?

– Нет. – Сьюзан тоже взяла печенье и надкусила краешек. – Я так переживала, что тебе надоело и ты больше никогда не будешь со мной разговаривать. Что ты махнула на меня рукой.

– Конечно, не махнула. Не глупи.

– Но такое со мной уже было, – тихо воразила она. – Люди так поступают. Иногда.

Я ничего не сказала. Не знала, как поступить: то ли уверять Сьюзан, что я ее не брошу, то ли сообщить, что она вела себя как последняя сучка.

– Я знаю, что со мной тяжело, – мягко продолжила Сьюзан.

– Да, с тобой тяжело. – Я закатила глаза. – Никогда не думала, что у меня будет подруга, которая разбудит меня посреди ночи, чтобы прогуляться по Брайтону.

– Не забудь про печеньки. – Сьюзан слегка толкнула меня локтем. – Это ведь бонус.

– Да, тут ты права. Определенно бонус.

Я взяла еще печенье.

– Я понимаю, что тебе жаль, и я рада, что ты пришла извиниться, даже таким безумным способом. Но я все еще не могу понять, зачем ты вообще это сказала.

Она помолчала.

– Я не знаю почему.

– Я бы никогда тебе такого не сказала.

– Я знаю, что не сказала бы.

– И Рози тоже.

Тут она рассмеялась.

– О, ну вот как раз Рози любит показывать коготки. В школе она ведет себя совсем не так, как с тобой, знаешь ли.