Прекрасные сломанные вещи - [19]

Рози рассмеялась. Это явно была их личная шутка, которую мне не понять.

– Зачем вообще плейлисты, если на них нет «Аббы»!

Сьюзан, весело улыбаясь, посмотрела на меня.

– А тебе сделать, Кэдс?

– Валяй. Только поменьше «Аббы», пожалуйста.

Они обе хихикнули, словно я сказала что-то смешное, хотя я была абсолютно серьезна.

– Ничего, ничего, – поддразнила меня Сьюзан. – Я обращу тебя в свою веру.

Я решила не спорить.

– Попытка не пытка! Так что, «Джентльмены предпочитают блондинок»?

Сьюзан восторженно подпрыгнула на кровати.

– Да! Ну что, Роз? Двое против одного! Теперь тебе не отвертеться.

Она внезапно схватила меня за плечо и пожала его.

– Кэдди на моей стороне. Правда, Кэдди?

– Правда.

Меня ужасно веселило кислое выражение лица Рози.

– Прости, Роз. Ты в меньшинстве.

– Ты не должна идти против лучшей подруги, – мрачно ответила Рози. – Это так не работает.

– Еще как работает, – ответила Сьюзан.

Она подошла к полке с дисками.

– Вот увидишь. Тебе понравится. Обещаю.

9

На следующей неделе произошло редкое событие: я провела вечер с обоими родителями. По пути на школьное собрание (ехать до школы было совсем недолго) папа старался зазубрить все новости, которые произошли за шесть недель: он все пропустил, пока выполнял роль лучшего доктора в мире. Меня это страшно бесило, а мама, похоже, думала, что отец ведет себя очень мило. Она то и дело смотрела в зеркало заднего вида и демонстративно закатывала глаза, словно мы с ней были заодно.

Вечер прошел именно так, как я ожидала. Я старательная ученица. Я хорошо себя веду. У меня удовлетворительные оценки. Мне следует вести себя активнее во время уроков. Мне следует больше участвовать в жизни школы. Именно такое говорили учителя в школе Эстер про непримечательных учеников вроде меня. «Благодаря таким ученикам школьная лодка держится на плаву, и мы благодарны им за то, что они не присоединяются к бунтарям». Я была не против быть серой мышью. Мне лишь не нравилось, что это не нравится папе.

Я видела тень разочарования на его лице, когда он пил кофе и болтал с другими родителями. Он представлялся им как «доктор Оливер» с таким видом, будто ждал в ответ аплодисментов. Мама то и дело клала руку мне на плечо и ласково сжимала.

– Похоже, учительница литературы от тебя в восторге, – только и смогла сказать она, когда мы снова оказались в машине.

– Хмм… – ответила я.

– Иногда полезно чем-нибудь выделиться, – заметил папа. – Что плохого в том, что тебя заметят.

– Джон… – с мягкой укоризной сказала мама.

– Я стараюсь как могу, пап, – ответила я, заранее зная, что он меня не услышит.

Папа раздраженно выдохнул. Я постаралась не заметить укола обиды, которую испытывала всякий раз от папиной реакции. Он никогда ничего не говорил, но ему было и не нужно. Школа не сделала из меня уверенную в себе суперзвезду. А ведь он так надеялся! С каждым годом это становилось все очевиднее. С каждым родительским собранием. С каждым годовым отчетом. С каждым объявлением итоговых оценок.

И дело было не только в нем. Я и сама сомневалась, сумею ли когда-нибудь отделаться от чувства, что при всех моих блестящих возможностях и огромных привилегиях мне никогда не добиться таких же успехов, как Тэрин. Она-то всю жизнь блистала, как бриллиант, благодаря своим способностям. В мое образование вбухали столько денег… а что в итоге? Горстка пятерок, которые я и так бы получила, да название элитной школы в резюме. Как бессмысленна моя жизнь. Как я всех разочаровала.

Когда мы приехали домой, я спряталась у себя в комнате и свернулась в клубок под одеялом вместе с ноутбуком и упаковкой «Скиттлз». Может, ядреный коктейль из «Ютьюба» и «Баззфида» меня успокоит. Я только начала листать статью с названием «Семнадцать признаков того, что ты ходишь в частную школу», как дверь открылась и вошла мама.

– Он не нарочно, – сказала она, пропуская разом и приветствие, и вопрос, можно ли войти.

Она присела на кровать рядом со мной и, слегка вытянув шею, заглянула в мой экран. Я демонстративно закрыла крышку ноутбука и увидела, как по ее лицу пробежала тень разочарования.

– Хмм… – неопределенно промычала я.

– Просто он тебя любит и желает тебе самого лучшего, – продолжила она. – И я тоже.

Показывать, как я всех разочаровала, – так себе признак любви. Я не сказала этого, и мысль осталась у меня в голове, где ей самое место.

В субботу мы пошли на берег с Рози и Сьюзан. Они планировали встретиться у кинотеатра с группой друзей из школы. Нас отвезла мама Рози, хотя мы вполне могли бы доехать на автобусе. Потом она настояла, что заплатит за наши билеты. Когда ее мама уехала, Рози, сгорбившись и кутаясь в куртку, начала ныть, что она постоянно во все вмешивается. Сьюзан ехидно заметила, что это вообще-то очень мило, что мама так ее любит. Рози сразу заткнулась.

Вскоре пришли остальные. Они были в отличном настроении и издавали столько шума, что я тут же замкнулась в себе, хотя продолжала улыбаться своей самой счастливой улыбкой. Больше всех говорил Чарли, бойфренд Левины. Как и всегда. От него досталось всем.

– Как дела в школе, Кэдди? – спросил он меня обманчиво дружелюбно.

Он даже не смотрел на меня. Мне пришло в голову, что, если я сейчас отвернусь и попрошу его сказать, название какой группы написано у меня на футболке (Taim) или какого цвета у меня волосы (каштанового), он не сможет ответить.