Прекрасные сабинянки - [4]

Сципион. Какие дети?

– Дети, которых мы оставили?

– Признаюсь, сударыня, это вопрос серьезный. Позвольте удалиться мне на минуту для совещания с товарищами.

Клеопатра идет к своим. Сципион к своим. Шепотом совещаются.

Сципион. Сударыня!

Клеопатра. Я слушаю!

– Мои товарищи, господа древние римляне, после продолжительного совещания, поручили передать вам, что у вас будут новые дети.

Клеопатра (пораженная). Ага! Вы так думаете?

– Мы клянемся! Господа, клянитесь!

Римляне клянутся нестройным хором.

Клеопатра. Но у вас здесь очень некрасиво.

Сципион (обиженно). У нас?

– Да. Ужасная местность! Горы, буераки, вообще что-то непонятное. Зачем здесь лежит этот камень? Уберите его, пожалуйста.

– Сударыня (убирая камень).

– Какие-то деревья! Это Бог знает что, я здесь задыхаюсь! Пожалуйста, что это за глупое дерево? Вы сконфужены, милостивый государь? Впрочем, позвольте мне удалиться: кажется, я должна вам дать какой-то ответ.

Сципион. То есть как: какой-то?

– Вы о чем-то спрашивали, кажется?

– Я? Простите, сударыня, я немного одурел! О чем я вас спрашивал?

– Ну вот! Теперь вы оскорбляете меня.

– Я?

– Ну да. Вы говорите, что вы одурели!

– Я?

– Не я же! Вы забываетесь, милостивый государь!

– Я?

– Впрочем, я удаляюсь. Оправьтесь, милостивый государь, пока мы будем совещаться: на вас жалко смотреть! У вас есть носовой платок? Вытрите лицо: оно у вас так потно, будто вы целый день таскали камни!

Намеревается уйти.

Сципион. Нет, сударыня, позвольте: я, кажется, действительно таскал какой-то камень, но ведь это вы же меня заставили!

Клеопатра. Я? И не думала!

– Позвольте, сударыня, но в чем же дело?

– А я почем знаю: это ваше дело, а не мое!

– Вы, кажется, смеетесь надо мною.

– А вы заметили?

– Я не позволю смеяться!

– Как же вы это сделаете?

– Я, слава Богу, еще не муж!

– Ага! Теперь уже: слава Богу! Недурно, сударь! Хороши мы были б, если бы поверили вашим клятвам (к своим). Вы слышите: они уже радуются, что мы не их жены!

– Нет, это невозможно! Или вы прекратите…

– Или…

– Или уходите домой! Да, да, уходите-ка домой, сударыня! Довольно! Клянусь Геркулесом, мы не для того основывали Рим, чтобы вязнуть в ваших нелепых рассуждениях, как мухи в варенье!

– Нелепых?

– Да, да, идиотских!

Клеопатра (плачет). Вы меня оскорбляете.

– О Юпитер, теперь она плачет! Что вам надо, сударыня? Чего вы ко мне привязались? Хоть я и древний римлянин, но я, ей-Богу, сейчас с ума сойду! Да перестаньте же плакать, я ничего не понимаю, что вы там бормочете!

Клеопатра (плача). Вы нас отпускаете?

– Да, да! Товарищи! Господа древние римляне! Вы слышали? У меня больше нет сил!

Толстый римлянин. Пусть уходят: мы отберем жен у этрусков.

Сципион. Это не женщины, а… Клеопатра (плачет). Честное слово? Сципион. Да что честное слово?

– Вы нас отпустите? Может быть, вы это говорите нарочно? А как только мы захотим уйти, вы нас схватите?

– Да нет же – уходите. Вот привязалась!

– А вы нас отнесете?

– Что такое?

– Ну да, как вы не понимаете? Раз вы нас принесли сюда, так вы должны отнести и назад. Тут очень далеко.

Женщины ядовито смеются. Сципион, задыхаясь от гнева, мечет бешеные взгляды, что-то хочет сказать, но, топнув ногой, идет к своим. Все римляне демонстративно оборачиваются к женщинам спиной и так сидят во время дальнейшего. Женщины спокойно совещаются.

Клеопатра. Вы слыхали, дорогие подруги: нас отпускают.

Вероника. Да, это ужасно!

– Нет, скажите лучше: прогоняют! Это возмутительно: похитить ни в чем не повинных женщин, взбудоражить среди ночи весь дом, перевернуть всю мебель, разбудить детей, а теперь извольте: мы им не нужны!

– А наши бедные мужья! За что же они пострадали?

– Нет, вы подумайте: ночью, когда все спят!

– А вы знаете дорогу отсюда?

– Неужели вы думаете, что я наблюдала за дорогой? – конечно, нет. Знаю, что только ужасно далеко.

– Но ведь они нас не понесут.

Тихий смех. Вероника стонет.

– Ах, мой бедный мальчик! Смотрите: они и его заставили сесть спиной. Я пойду к нему.

– Да подождите же, Вероника: не уйдет от вас ваш мальчик. Нам надо поговорить.

Прозерпина. А я думаю, не все ли равно, какие мужья, те или эти. И те хороши и другие хороши. Ведь я знаю, что от меня первым делом потребуют, чтобы я приготовила горячую похлебку. И мне даже нравится, что муж будет новый: тому уже надоело мое меню, а этот ротозей будет рад.

Клеопатра. Это цинизм, Прозерпина! Нас осудит история.

– Ах, много понимает история в наших делах. И тут у них очень недурно.

Клеопатра. Вы ужасны, Прозерпина!.. Ах, если б они нас подслушали! Но вот мой план, дорогие подруги: кончено, мы немедленно уйдем домой к нашим дорогим, покойным мужьям. Но идти далеко, мы так устали…

– У меня совершенно расстроены нервы!

– Никакое здоровье этого не выдержит. Вдруг среди ночи взбудоражить весь дом…

Клеопатра. Останемся здесь дня на два и отдохнем – ведь это ни к чему нас не обязывает? А они будут так рады и, видя наш веселый и кроткий нрав, легче расстанутся с нами. Признаюсь, мне моего было несколько жаль: с его носом делается что-то ужасное!

– Но только на два дня!

– Я думаю, и одного будет достаточно. Мы немного погуляем… Идите скорее, Клеопатра, они, кажется, уже заснули.