Прекрасные иллюзии - [51]

Так что, я уже не была той жабой, что раньше, а это что-то, да значило.

Но красавицей? С очень большой натяжкой.

Я улыбнулась.

— Хочешь вечером погулять со мной по городу?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, я здесь добровольно, так что я поинтересовался, можно ли мне будет куда-то выйти. Мне разрешили при условии, что я вернусь к десяти.

— Здорово!

Мы направились туда, где я оставила машину.

— Хочешь повести?

— Да.

Мы нашли на Беверли Хиллз красивый итальянский ресторан. Официант принес хлеб и воду. Я заказала бокал Пино Гриджо, а Райан — скотч, как обычно.

— Итак, — начала я, — как прошел день?

— Отлично. Я писал в свой журнал, разговаривал о своих воспоминаниях со своим терапевтом. А еще у нас была групповая терапия для людей с такими проблемами, как у меня. С людьми, имеющими сексуальные травмы.

Я боялась что-то спрашивать, но я знала, что он ждет вопросов. Я знала, что Райан хочет рассказать мне как можно больше, потому что я — «своя». Я потихоньку начинала с этим свыкаться.

— Ты вспомнил что-то еще?

— Кое-какие детали. Я начинаю узнавать лица, правда, имена все еще где-то в тумане.

Надеюсь, он вспомнит их имена. Надеюсь, я смогу отыскать каждого из этих ублюдков, и сделать так, чтобы они страдали, долго и мучительно. За все, что они делали с Райаном.

— А Рошель? Она все еще живет в городе?

— Наверняка. Моя терапия направлена как раз на эти воспоминания. Но я пытаюсь вспомнить некоторые имена, лица или что-то такое, что помогло бы мне вспомнить те вечеринки.

— А что ты вспомнил о Рошель?

Его лицо все еще было спокойным, и я поняла, что он ответит. Я поняла, что он собирается рассказать мне все, что знает.

— Ну, Алексис рассказала тебе в общих чертах. Она забрала меня, и мы постоянно занимались сексом. Я был в растерянности. Я считал, что так и нужно доставлять людям удовольствие. Я не собирался возвращаться к Бенджамину. Так что я делал то, что она хочет, когда она захочет, — Райан замолчал. — И иногда она меня мучила.

— В смысле?

— Ну, иногда она приковывала меня наручниками к кровати и не давала мне еды и воды. Это бывало, когда я отказывался заниматься с ней сексом. Однажды я довел ее до того, что она не приносила мне еду и воду в течение двух дней. И не отстегивала наручники, чтобы я мог сходить в туалет.

Он покраснел от стыда.

— Это было самым мучительным. Хуже даже, чем отсутствие воды и еды.

Я задержала дыхание. Выдохнула. Я хотела убить эту суку. Медленно. Привязать ее к кровати и не давать еды и воды. И позволить мочиться и испражняться в собственные трусы. Заставить ее думать, что она умрет от обезвоживания.

Впрочем, Рвйан выглядел почти спокойно, говоря об этом. Он не казался подавленным. Я подумала о том, что он выпустил наружу свои эмоции и каким-то образом учится их принимать. Я опустила взгляд на свою руку, сжимающую бокал так сильно, что он вот-вот готов был лопнуть. Рука дрожала, и Райан это заметил.

— Ты расстроилась.

— Нет, разозлилась.

Он накрыл мою руку своей.

— Хочешь, поговорим о чем-то другом?

— Нет, продолжай. Ты должен выговориться, и, к тому же, я обещала тебя выслушать.

Он глубоко вздохнул.

— Ну, во время всей этой интенсивной терапии и с помощью журнала я пытаюсь понять, почему мне, хм, нравится насилие.

Я попыталась сохранить спокойное выражение лица. Не хотела, чтобы он увидел на моем лице любопытство или ужас.

— Терапевт сказала мне, что у меня типичный случай стокгольмского синдрома.

Я кивнула. Я знала, что это такое.

— Я начинаю понимать, что я зависел от нее, а она меня вроде как защищала. Или я так думал. Она забрала меня из этого ужасного дома, и поначалу я этого и хотел. Сначала я только этого и хотел. Потом, когда я понял, что она вовсе не собирается меня защищать, и что я на самом деле ее пленник, я начал ей симпатизировать. Я пытался так скрыть свой страх возможного возвращения к Бенджамину. Я не мог думать о таком. Это был мой защитный механизм. У меня не было выбора, кроме как остаться с ней. И я так и сделал. В конце концов, как я выяснил на занятиях, я полюбил секс и… насилие.

Я помолчала, ожидая продолжения, не зная, как принять это, и не зная, что сказать, чтобы помочь ему.

— Так что я просто пытался пережить это.

Чокнутая сука.

Официант пришла, чтобы принять заказ. Я сказала Райану, что буду есть, так что он сделал заказ сам.

— Леди будет курицу с пармезаном, а я возьму спагетти карбонара. Еще, пожалуйста, салат «цезарь» для леди и домашний для меня.

— Очень хороший выбор.

Когда официантка ушла, Райан посмотрел на меня.

— Ну, как тебе твои апартаменты?

— О, это круто! Я не смогла бы и через миллион лет позволить себе такой номер, и я не могу поверить, что могу остаться там на две недели. А еще мне очень нравится водить «Вольво». Он намного лучше моей развалюхи. Алексис наверняка потратила кучу денег.

И тут меня осенило. Алексис вовсе не оплачивала все это. Я прищурилась.

— Так, погоди. Она не платила. Это ты все оплатил.

Он выглядел сконфуженным.

— Ну, я не хотел, чтобы ты чувствовала себя обязанной мне. Но еще я хотел, чтобы тебе здесь было хорошо. Алексис все выбрала, а я оплатил. Извини за самодеятельность.

Я на мгновении потеряла дар речи.