Прекрасная Юнона - [11]

– Конечно, не очевидно. – Внезапно она вспомнила, с кем разговаривает, и покраснела. Моля Бога, чтобы сумерки скрыли от него это обстоятельство, она торопливо продолжила: – Хедли не из тех, за кого выходят замуж, если вы понимаете, что я имею в виду.

Мартин скривил губы, но ничего не ответил.

От мысли о неправомерном поведении мистера Суэйна лоб Хелен слегка наморщился.

– К несчастью, я не понимаю, с чего он вдруг решил жениться на мне. Совсем не понимаю.

Дальше они ехали молча. Мартин следил за дорогой, Хелен погрузилась в свои мысли. Вокруг них лежали открытые пастбища, разделенные редкими живыми изгородями, и ни одного жилого дома. В голове Мартина неожиданно мелькнула мысль.

– Вы говорите, что были на балу, когда вас похитили? Значит, вы отсутствуете с прошлой ночи?

Хелен кивнула:

– Но я приехала в собственной карете, а большинство моих знакомых еще не вернулись в город.

– Ваш кучер наверняка поднял тревогу.

Хелен покачала головой:

– Не сразу. Я могла бы вернуться домой в каком-нибудь случайно подвернувшемся экипаже, а записка, посланная кучеру, могла потеряться в суете. Раньше такое уже случалось. До утра мои люди не могли быть уверены в том, что меня действительно похитили. – Она в задумчивости сдвинула брови. – Интересно, как они поступят?

Мартина это тоже заинтересовало, но по другим причинам. Вероятность того, что его примут за похитителя, и возможная необходимость последующих объяснений совершенно не привлекали его теперь, когда он едва успел ступить на землю Англии и должен был утвердить за собой репутацию добропорядочного человека.

– Ваше возвращение наверняка вызовет переполох.

– Мм. – Мысли Хелен переместились с туманных предположений о том, что происходит в Лондоне, к тому, кто сидел рядом с ней. Ее спаситель до сих пор так и не спросил, как ее зовут, и не изъявил желания представиться сам. Однако безрассудная отвага настолько прочно овладела Хелен, что это взаимное инкогнито ее вполне устраивало. Она чувствовала себя настолько спокойно и уверенно, что считала формальные представления совершенно необязательными.

С трудом справляясь с изрытой колеями и становившейся все хуже и хуже дорогой, Мартин пытался придумать какой-нибудь приемлемый способ узнать имя своей спутницы. Ситуация сложилась странная. Учитывая, что они не были представлены друг другу как положено, он не мог ожидать, что она захочет назвать свое имя. От попытки задать прямой вопрос Мартин отказался, надеясь, что она сделает это сама в благодарность за свое избавление. В противном случае как он сможет разыскать ее в Лондоне? Конечно, он должен был представиться сам, но позже, когда узнает о ней больше.

Капли дождя и раскаты, доносившиеся с запада, вернули мысли Мартина в более практическое русло.

Резвые лошади опасно натянули поводья. Он успокоил их, заставив аккуратно пройти крутой поворот. Слева возникли темные контуры сарая, стоявшего посреди поля и прикрытого с запада каштановой рощицей. Раскаты становились все громче. Небо озарила молния.

Мартин, поморщившись, направил лошадей на проселок, ведущий к сараю. Он бросил взгляд на свою спутницу, по-прежнему погруженную в свои мысли:

– Боюсь, то, что вы видите впереди, дорогая, станет нашим пристанищем на эту ночь. Ведь до ближайшего убежища отсюда еще несколько миль, а лошади боятся грозы.

Выйдя из задумчивости, Хелен посмотрела вперед. Завидев темные контуры строения, она представила себе перспективу провести там ночь в компании своего спасителя и неожиданно нашла ее весьма привлекательной.

– Меня это не смущает, – беспечно откликнулась она. – Уж если на мою долю выпало приключение, то для полноты картины стоит провести ночь в заброшенном сарае. Он ведь заброшенный, как вы думаете?

– В этих местах? Сомневаюсь. Я очень надеюсь, что там имеется сеновал со свежим сеном.

Так и оказалось. Мартин распряг лошадей, обтер их и как можно надежнее привязал в стойлах. К тому времени Хелен уже оценила тепло его толстой шинели. Запахнувшись в нее поглубже, она осмотрелась вокруг и обнаружила с одной стороны сарая колодец. Пока не пошел дождь, она поспешила набрать воды и наполнить все емкости, которые смогла найти. Напоив лошадей, Хелен ополоснула лицо, смывая накопившуюся за день пыль и грязь, и, лишь как следует освежившись, вспомнила, что у нее нет полотенца. Не успев открыть глаза, она вздрогнула, когда сзади раздался низкий смех. Хелен ощутила, как по коже вдруг побежали мурашки. Сильные пальцы коснулись ее руки, сунув в нее льняной платок. Хелен торопливо вытерла лицо и обернулась.

Мартин стоял в ярде от нее. Его губы были изогнуты в улыбке. Он нашел лампу и подвесил ее к лестнице, ведущей на сеновал. Мягкий свет падал на его волосы, черные кудри закрывали уши и спускались ниже на шею. Завораживающие глаза – теперь Хелен убедилась в том, что они серые, – не спеша разглядывали ее. У Хелен свело низ живота, глаза расширились. Он был красив. Невыносимо красив. Еще красивее, чем Хейзелмер. Хелен почувствовала, что ей трудно дышать. Проклятие! Ни один мужчина не имеет права быть таким красивым. Хелен с трудом удалось скрыть, какое впечатление он на нее произвел. Она присела в изящном поклоне: