Прекрасная толстушка. Книга 2 - [6]
После этого он подошел к своему стулу, бесцеремонно расчистил там место для бумаги, уложил на скатерть всю пачку, любовно разгладил грязной ладошкой, потом взял висящую на стуле противогазную сумку, вынул из нее бутылку портвейна, а потом вывернул сумку прямо на скатерть. Из нее высыпалась целая куча какого-то невероятного мусора.
Я приглушенно ахнула, мысленно прощаясь со скатертью, на которой громоздились горой скрюченные тюбики с масляной краской, баночки с гуашью, огрызки карандашей, обломок металлической линейки, пастельные мелки, мел обыкновенный, школьный, полусъеденные кирпичики акварельных красок из набора, куски обыкновенного древесного угля, обломанный перочинный нож, грязные слипшиеся тряпочки, несколько несомненно вороньих перьев, пузырек с какой-то прозрачной жидкостью. В гостиной сразу запахло так, словно это была художественная студия.
Между тем Гений, не обращая на нас ни малейшего внимания, аккуратно вылил остатки «Айгешата» в свою чашечку, отхлебнул и в глубочайшей задумчивости уставился на девственный лист ватмана, вопиющая чистота которого, казалось, молила о пощаде…
Только после этого благоговейно застывший в позе тостующего Андрей подал признаки жизни и, подняв свой бокал с уже переставшим пениться шампанским, патетически произнес:
— История вещь беспощадная. Самых благополучных и успешных при жизни творцов она вдруг забывает, а тех, кого и всерьез не воспринимали, возносит на Олимп. Вспомните, вспомните Ван Гога, вспомните Пиросмани. И всегда очень трудно с уверенностью сказать, кто из живущих и творящих сегодня останется навсегда… — Андрей при этом взглянул на Евгению, словно просил утвердить свой тезис. Евгения узаконила его слова кивком головы, и Андрей продолжал: — Но когда появляется гений, то эти вопросы отпадают сами собой. Нам повезло! Мы все свидетели этого редчайшего явления. Ни у кого из нас нет сомнения в том, что если нас и вспомнят через сотню-другую лет, то скажут, к примеру, так: Андрей Резвицкий, середина XX столетия, художник круга…
Он назвал фамилию Гения, которая оказалась самой обыкновенной, весьма распространенной русской фамилией.
Он говорил специально медленно, останавливаясь после каждой фразы, чтобы Светлана успевала переводить его спич американцам. Те дружно кивали на каждую фразу и говорили: «Йес, йес!»
— И что самое интересное: когда видишь гения, он не вызывает у тебя ни ревности, ни зависти, ты просто тихо радуешься за все человечество…
В это время Гений начал выдавливать кое-какие краски из тюбиков прямо на бумагу. Некоторые колбаски краски он размазывал пальцем или металлической линейкой, другие оставлял нетронутыми.
— Давайте выпьем за нашего гения, — закончил Андрей, — и пожелаем ему долгой жизни и яркой творческой судьбы!
Все выпили стоя. Когда мы сели, я склонилась к уху Андрея и прошептала:
— Это что, продолжение карнавала?
— В каком смысле? — удивился Андрей.
— Ну ты же все это не всерьез говорил?
— Да ты что, чувиха! — воскликнул Андрей. — Совершенно всерьез!
— Да разве можно такие слова при живом человеке говорить?
— Да он все равно ничего не слышит, когда рисует, — улыбнулся Андрей.
Я посмотрела на Гения. Тот, казалось, был весь в работе, но на губах блуждала еле заметная улыбка. Я засомневалась в правоте Андрея.
— И он что, действительно гений? — спросила я все-таки шепотом.
— Абсолютный! — воскликнул Андрей и, обращаясь к американцам, крикнул: — Сема, Билл, оказывается, она ничего не знает. — И, повернувшись ко мне, добавил: — Я — то думал, что ты в курсе… В свое время ты интересовалась живописью…
— Я и сейчас интересуюсь…
— Чувиха, ты что, опять сошлась с Ильей? — испугался Андрей.
— Я интересуюсь живописью, а не живописцами…
— Значит, мне не на что надеяться? — кокетливо улыбаясь, прошептал Андрей.
Я удивленно подняла брови.
— Шучу, шучу, — замахал руками Андрей и начал свой, похоже, уже заученный наизусть рассказ: — Вильям Трейси и Самуэль Цукерман, художники-абстракционисты из Нью Йорка…
Светлана перевела все слово в слово.
— Йес, йес! — воскликнули американцы.
— Чувиха, ты хоть знаешь, что такое абстрактное искусство?
— Читала в «Вечерке», в разделе «Их нравы»…
— Я просто спросил, — оправдался Андрей. — Так вот, они приехали на фестиваль.
— Я догадалась, — кивнула я.
— Они приехали для того, чтобы рассказать советским людям, что такое абстрактное искусство.
— О йес, йес! — подтвердили художники.
А Гений отхлебнул портвейна и, аккуратно поставив чашечку рядом с ватманом, разыскал в своей мусорной куче тюбик с зеленой краской, открутил зубами присохшую пробку и, как птичка, два раза капнул из тюбика на чистое место посредине листа…
— Кроме того, они хотели научить молодых советских художников некоторым приемам абстрактной живописи… — продолжал Андрей.
— Йес, офкорс! — воскликнули американцы.
— Их всего приехало четыре человека, но остальные двое душевно травмированы и четвертый день пьют виски и «Столичную», не выходя из гостиницы.
— О йес, — печально подтвердили американцы.
— Для того чтобы они могли знакомить советских людей с абстрактным искусством и обучать советских художников приемам абстрактной живописи, — с замашками профессионального лектора продолжал Андрей, — им выделили специальную площадку в парке Сокольники и огородили ее как боксерский ринг. А у входа в парк и по аллее поставили указатели, что, мол, всякий желающий может ознакомиться с современным американским искусством там-то и там-то.
В книгу вошли три повести: «Косвенные улики», «Святой Маврикий», «Судья». Герои книги — молодые работники милиции, прокуратуры. В силу различных обстоятельств им приходится сталкиваться не только с криминальными задачами, но и со сложными нравственно-этическими проблемами. Автора прежде всего интересуют причины преступления и только потом процесс их раскрытия. Все три повести остросюжетны.Повесть «Святой Маврикий» написана в соавторстве с В. Степановым.
Повести и рассказы известного писателя Юрия Фёдоровича Перова (1943 г.р.) объединяет не только оригинальность и непредсказуемость сюжетов, но и особо точно подмеченные реалии советской действительности. Его герои — это люди странных, необычных судеб, ведь только необыкновенный человек может воздвигнуть себе памятник при жизни. Некоторые повести, в частности «Камни», — были экранизированы (художественный фильм «Обида» снят в 1986 году, в главных ролях Татьяна Догилева, Нина Усатова, Сергей Гармаш; режиссёр Аркадий Сиренко) и пользовались широкой популярностью у зрителей.
Как часто судьба преподносит нам сюрпризы и наша жизнь поворачивается вспять. Так происходит и с героями романа Юрия Перова «Заложники любви». Все они оказываются втянуты в сомнительный, далеко не законный, но достаточно прибыльный бизнес. Что руководит ими? Как они проявят себя? И что же важнее: деньги или любовь?
Героиня нового романа известного писателя и киносценариста Юрия Перова и впрямь красавица с пышными формами, пользующаяся необыкновенным успехом у мужчин. Среди ее поклонников зловещий Берия и вор "в законе", знаменитый футболист и великий тенор, космонавт и скульптор с мировым именем… По сути дела любовная эпопея Марии — это история нашей страны 50-х — 80-х годов.
Лорен Встреча с бывшим, которого вы не видели почти десять лет, никогда не бывает удачной. Столкнуться с бывшим, когда он тебя арестовывает, — это унизительно. Наручники застегиваются на моих запястьях в тот самый момент, когда он обещает ненавидеть меня до последнего вздоха. Я не могу его винить. Он умолял меня не уходить. Он не знает, что уход от него разбил мое сердце так же сильно, как и его. Это было не ради меня. Скорее, это было ради кого-то другого.Гейдж Я уехал из города после того, как ураган «Лорен» разрушил мое сердце.
Она — Голливудская принцесса. Он — ее новый телохранитель. Он не планировал, что она предложит ему секс без обязательств при трудоустройстве. Бизнес официально смешался с удовольствием.Стелла После тяжелого публичного разрыва я зареклась не ходить на свидания. Этот договор меняется, когда мой новый телохранитель входит в парадную дверь. Хадсон совсем не похож на мужчин в этой индустрии. Он черствый, холодный и не хочет проводить со мной ни секунды дольше, чем нужно. Все меняется, когда я начинаю размораживать его ледяной покров и обнаруживаю настоящего мужчину, скрытого внутри.Хадсон Я не хочу иметь ничего общего с голливудской жизнью. То, что мое лицо красуется на обложках журналов, не похоже на приятное времяпрепровождение. Эта работа временная и была предоставлена в качестве одолжения моему брату, который заботится о своей больной жене. Моя проблема? Я узнаю настоящую Стеллу, а не ту женщину, которую показывают по телевизору. Я пытаюсь бороться со своим влечением и сохранять наши отношения профессиональными, пока она не делает предложение: секс, пока я здесь, а потом мы разойдемся в разные стороны. Как я могу отказаться?
Иногда случается так, что в одном теле уживаются сразу несколько личностей. У каждой своя судьба, свои радости и проблемы. Как же решить, какая из них настоящая? Кто здесь друг, а кто враг? Изоляция всё расставит по своим местам. Роман «История болезни» – это продолжение романа «Изоляция». Полюбившейся читателям Чиаре Манчини придётся вернуться в прошлое, отыскать точку, когда её мир раскололся, и постараться собрать его воедино, ведь на кону самое важное – семья. Есть события, на которые мы не можем повлиять, но всегда можно сделать правильный выбор и остаться человеком.
Это лето оказалось худшим за всю историю. Но один горячий плюс у него все-таки есть… Кейтлин Джексон — самая невезучая в мире сестра, ведь ее брат — поп-звезда, и она вечно находится в его тени. График, тур, фанаты, — такое ощущение, будто Коннор в одночасье стал центром вселенной. Так что когда все семейство Джексонов собирается ехать вместе с ним в турне, Кейтлин приходится попрощаться с друзьями и отбросить надежду на крутое лето. Правда, есть одна хорошая новость. На разогреве у Коннора выступает любимая группа Кейтлин с самым привлекательным солистом на планете Земля.
Думала ли я, отправляясь на свадьбу к племяннику, что моя жизнь перевернется с ног на голову? Что столкнусь лицом к лицу со своим прошлым? Влюблюсь, как школьница? Конечно, нет. Я просто хотела отдохнуть и понежиться под солнцем Марбельи. Но у судьбы оказались другие планы.
Жизнь Энни Макхью рухнула в одночасье. В автокатастрофе погибли родители, и неожиданно выяснилось, что ее свидетельство о рождении подделано, что теперь ей предстоит освободить дом, который она привыкла считать родным, а ее настоящая мать принадлежит к сливкам высшего общества.Энни полна решимости выяснить, почему Клара Бичем отказалась от нее, и звонит в дверь роскошного дома. Но попадает она в особняк не как неожиданно обретенная дочь, а совсем в ином качестве…
Человечество тысячелетиями тянется к добру, взаимопониманию и гармонии, но жажда мести за нанесенные обиды рождает новые распри, разжигает новые войны. Люди перестают верить в благородные чувства, забывают об истинных ценностях и все более разобщаются. Что может объединить их? Только любовь. Ее всепобеждающая сила способна удержать человека от непоправимых поступков. Это подтверждает судьба главной героини романа Юрия Луговского, отказавшейся во имя любви от мести.Жизнь однажды не оставляет ей выбора, и студентка исторического факультета МГУ оказывается в лагере по подготовке боевиков.