Прекрасная тьма - [130]

Пещера задрожала. Из зазубренной трещины в потолке посыпались камни, ударяясь об пол. Казалось, будто вся пещера вот-вот обрушится. Небо потемнело. Зеленоглазый Мэйкон — Светлый Маг, если именно им он теперь являлся, — казался даже более сильным, чем инкуб, которым он был прежде.

Рокочущий смех разнесся в пещере. Внизу на мокрый пол пещеры, который больше не освещала луна, из тени выступил Абрахам. Со своей белой бородой и подходящим белым костюмом он выглядел как безобидный старик, а не как темнейший из Кровавых инкубов. Хантинг держался около него.

Абрахам встал над Сарафиной, чье тело лежало на земле. Она стала почти белой, покрывшись толстым слоем инея и превратившись в ледяной кокон.

— Ты звал меня, мальчишка? — старик снова засмеялся, резко и отрывисто. — Ох уж это высокомерие юности. Через сотню другую лет ты узнаешь свое место, внук.

Я попытался мысленно подсчитать поколения между ними — четыре, может быть, даже пять.

— Я хорошо знаю свое место, дед. К несчастью, и это в особенности странно, я верю, что я буду тем, кто тебе укажет на твое.

Абрахам неспешно пригладил свою бороду:

— Малыш Мэйкон Равенвуд. Ты всегда был пропащим парнем. Но это твоё дело, а не моё. Кровь есть кровь, как Тьма есть Тьма. Тебе следовало бы помнить, куда простирается твоя преданность, — он, помолчав, перевел взгляд на Лею. — Хорошо бы ты тоже об этом помнила, дорогая. Но тебя, к сожалению, воспитал Маг, — он пожал плечами.

На лице Леи явно отразилась злость, но и страх тоже был заметен. Оно была бы не прочь схватиться с Кровавой стаей, но бросать вызов Абрахаму она не хотела.

Абрахам взглянул на Хантинга:

— К слову о пропащих, а где Джон?

— Смылся. Трус.

Абрахам резко повернулся к Хантингу:

— Джон не способен на трусость. Это не в его характере. И его жизнь значит для меня больше, чем твоя. Потому я тебе советую его отыскать.

Хантинг опустил взгляд и кивнул. Интересно, почему Джон Брид так важен для Абрахама, которому, по-видимому, ни до кого нет дела?

Мэйкон внимательно наблюдал за Абрахамом:

— Трогательно видеть, как ты беспокоишься о своём мальчике. Я искренне надеюсь, что ты сможешь его найти. Я знаю, как это больно — потерять ребёнка.

Пещеру снова затрясло, и камни полетели к нашим ногам.

— Что ты сделал с Джоном? — в гневе Абрахам уже меньше казался безобидным стариком и больше походил на демона, каковым он в действительности и являлся.

— Что я с ним сделал? Думаю, вопрос в том, что ты с ним сделал? — чёрные глаза Абрахама сощурились, но Мэйкон лишь улыбнулся. — Инкуб, который может выходить на солнечный свет и сохранять силу без питания… потребовалось бы весьма специфичное наследование двух признаков одновременно, чтобы создать у ребёнка эти способности. Согласен? Говоря научно, тебе нужны были бы признаки смертного, но всё же этот мальчик, Джон, обладает способностями Мага. У него не может быть троих родителей, что означает, его мать была…

Лия ахнула:

— Кукловодом.

Каждый присутствующий Маг отреагировал на это слово. Удивление разнеслось словно рябь, воздух будто стал еще холоднее. Только Амма выглядела невозмутимой. Она сложила руки на груди и впилась взглядом в Абрахама Равенвуда, словно он был ещё одним цыплёнком, которого она собиралась ощипать, освежевать и сварить в своей помятой кастрюле.

Я попытался вспомнить, что Лена рассказывала мне о Кукловодах. Это метаморфы, наделённые способностью принимать чей-то человеческий облик. Они не просто вселяются в тело смертного, как Сарафина. Кукловоды могут по-настоящему становиться этими смертными на непродолжительные периоды времени.

Мэйкон улыбнулся:

— Точно. Магом, который может становиться человеком на время, достаточное для зачатия ребёнка с ДНК смертного и Мага с одной стороны и инкуба с другой. Ты немало потрудился, верно, дед? Я и не представлял, что в свободное время ты занимаешься селекцией.

Глаза Абрахама почернели:

— Ты единственный, кто запятнал собой Порядок вещей. Сначала своей безрассудной страстью к Смертной, а затем изменением своей собственной природы ради защиты этой девчонки, — Абрахам покачал головой, как будто Мэйкон был не более чем импульсивным подростком. — И к чему это привело? Теперь дитя Дюкейн раскололо луну. Знаешь ли ты, что это значит? Угроза, которую она навлекла на всех нас?

— Судьба моей племянницы тебя не касается. У тебя, кажется, и так хлопот полон рот с твоим научным экспериментом. Хотя я не могу не интересоваться, зачем он тебе нужен, — зеленые глаза Мэйкона вспыхнули, когда он это сказал.

— Будь осторожнее со словами, — Хантинг шагнул вперёд, но Абрахам взмахнул рукой, и тот остановился. — Убив однажды, убью тебя и дважды.

Мэйкон покачал головой:

— Детский лепет, Хантинг. Если планируешь свой жизненный путь в качестве подхалима деда, тебе придётся поработать над подачей текста, — Мэйкон вздохнул. — А теперь спрячь свой хвост промеж ног и следуй за хозяином словно верный пёс.

Выражение лица Хантинга ожесточилось.

Мэйкон перевел взгляд на Абрахама:

— И да, дед, как бы ни хотелось мне ознакомиться с твоими лабораторными записями, думаю, тебе пора уходить.

Старик засмеялся. Холодный ветер закружил вокруг него, со свистом проносясь меж скал.