Преисподняя XXI века - [27]

И вот Свежующий Господин вонзает нож в его грудь, расширяет рану так, чтобы туда можно было запустить руку, вырывает бьющееся сердце и, подняв высоко над головой, показывает возбужденным зрителям.

Кровь ручьем стекает по ступеням; кровь, на которую мне предстоит ступить, когда придет мой черед подняться к жертвенному камню.

Некоторые сердца Свежующий Господин и его подручные поедают сами, сырыми, хотя большая их часть распределяется между теми, кто предоставляет жертву. Чаще всего сердца достаются воинам, захватившим пленных, а также представителям знати или богатым купцам, отдавшим храму рабов. А мясо принесенных в жертву часто поедается на следующем за церемонией пиру.

Сегодня в очереди выстроились мужчины. Женщин приберегают для весенних жертвоприношений, когда следует ублажать богов плодородия.

Этот праздник становится днем радости и веселья для всех, кроме, конечно, ожидающих скорой смерти. Весь день перед ритуалом жертвоприношения люди танцуют и поют на рыночной площади. Попутно идет бойкий торг всем, что только производит держава и Сей Мир.

Но почему же я оказался в очереди предназначенных в жертву? Может быть, я пленник? Или раб, поднесенный храму богатеем? Святотатец? Вор? Убийца? Прелюбодей? Нет! Науаль, лишь заметив меня, приказал взять под стражу. Нечто подсказало ему, что я оскорбил самого Кецалькоатля и потому должен быть подвергнут церемонии Тлакаксипеулитци. Волосы на моей голове, не считая длинного клока на затылке, будут начисто сбриты. Когда я поднимусь по лестнице, меня схватят за этот клок и бросят на жертвенный камень, а попутно Воители-Ягуары будут хлестать меня колючими стеблями агавы. Когда мое избитое, окровавленное тело окажется на алтаре, Свежующий Господин, во славу бога маиса, обдерет с меня кожу, словно шелуху с семени, и лишь после этого поругания в мою грудь вонзится божественный клинок.

Айо! Побывать в руках Свежующего Господина означает получить приглашение на пиршество от Владыки Смерти, пиршество, на котором вы станете пищей для червей и змей.

Некоторые из стоящих в Очереди Обреченных — пленники, захваченные в бою. Для них посмертное существование будет приятным. Они поднимутся в Обитель Солнца, одно из тринадцати небес, и будут сопровождать бога Солнца в качестве почетной стражи в его пути от восхода до заката. Ну а в темное время они будут развлекаться шуточными боями, пировать, дружить и любить женщин.

Женщины, умершие при родах, утопленники, люди, погибшие при ударе молнии или добровольно вызвавшиеся возлечь на жертвенный алтарь, тоже вправе рассчитывать на место на тринадцати небесах, пусть не столь почетное и привилегированное, как воины. После четырех лет существования в ином мире они превращаются в ярких, многоцветных птиц и возвращаются на землю, чтобы перелетать с цветка на цветок, собирая нектар.

Но небеса предназначены лишь для тех, кто умер с честью. Людей, скончавшихся от болезни в своей постели, ждет нисхождение в Миктлан, огромную продуваемую ветрами каверну, разделенную на девять преисподних. Внутренний ад служит обиталищем Владыки Преисподней и его супруги, Владычицы Смерти.

Пугающие испытания, что поджидают в Миктлане, занимают мои мысли, пока я жду своей очереди оказаться под ножом жреца. В первых восьми кругах подземного мира мне предстоит встретиться с телесными испытаниями. Я должен буду переплыть бурную реку, кишащую ядовитыми змеями и голодными крокодилами, проскочить между стремительно сдвигающимися горами, взобраться на зазубренный утес с острыми, как обсидиановые клинки, зубцами, оказаться под пронизывающим до костей студеным ветром и выдержать схватку со свирепыми хищниками, пожирающими сердца. Если через четыре года я смогу добраться до девятого круга, то паду ниц перед самим Миктлантекутли, Властелином Ужаса, и уж он, коли сочтет достойным Упокоения в Ничто, обратит мою душу в пыль, которую рассыплет по песку пустыни, что лежит к северу от нашей плодородной долины.

Но прежде чем я встречусь с жестокими испытаниями иного мира, мне предстоит взойти на Великую Пирамиду, откуда Свежующий Господин и его жрецы отправят меня в этот дальний путь.

Позади меня в очереди стоит перепуганный юнец.

— Ты попадешь в лучший мир, — мягко говорю я.

— Мой хозяин сказал, что меня ждут девять преисподних.

— Девять лучше, чем десять.

— А где же десятый ад?

— Ты в нем живешь.

Он рассказал мне, за какую провинность оказался здесь. Он посмел ввести свой твердый клинок, тот, что находится у мужчины между ног, в лоно дочери своего господина, которая между тем уже была обещана в жены человеку из ее круга. За это прегрешение господин подарил его храму для принесения в жертву.

Слушая сетования юнца, я думаю о собственной жизни. Я сам-то всего на несколько лет старше его, но мы прожили совершенно разные жизни, ибо колесо времени не раз то возносило меня, то опускало вниз. По рождению я принадлежал к высшей знати, но вырос среди простого народа, занимал высокое положение, вызывал восхищение женщин, а мужчинам внушал зависть и страх.

Мое восхождение из грязи к вершинам и последующее падение с них представляет собой историю, сопоставимую с преданием о потопе, поглотившем Сей Мир и всех населявших его, кроме мужчины и женщины, взобравшихся на могучее дерево.