Преисподняя - [39]

Мне даже не пришлось постучать. Дверь открыла юная девушка, выглядевшая так, словно она только явилась с кинопробы на “невинную фермерскую девочку из Оклахомы”.

– Заходите, брат, заходите быстрее, пока силы греха не восстали против вас!

Я поблагодарил ее и вошел. Кто может отказать, услышав такое приглашение?

– Я наблюдала за вами из окна, – сказала она. – И видела, как вы сражались с теми, кто глумится над добродетелью. Несомненно, Господь был на вашей стороне.

– Пистолет тоже не помешал.

Я огляделся вокруг. Здесь, в самом деле, было чисто – почти до тошноты. Помещение напоминало университетскую аудиторию, предназначенную для совместных молитв. Ничто не указывало на то, что местные обитатели когда-либо веселятся.

– Мисс, не могли бы вы ответить на несколько вопросов?

– Здесь меня зовут Темперанс6, – сообщила она. – Некоторые из нас берут себе имена великих добродетелей и стараются жить в соответствии с ними. В отличие от тех, кто живет напротив: они превращают себя в подобие семи смертных грехов.

– М-м-м, понятно. А где все остальные?

– Проводят время в молитвах, и медитации. Или творят добро в грешном мире, сдерживая силы Преисподней и выполняя задания Божьей Десницы.

Вот как? Я понял, что мне следует вести себя поосторожнее.

– Сегодня моя очередь стоять на страже у входа и следить за тем, чтобы ни один грех не проник в нашу обитель, – продолжала девушка.

– Что ж, я постараюсь… не грешить, – с запинкой отозвался я. – Послушай, Темперане, мне нужна информация об одном из членов вашей общины. Его звали Брайан Эйвери.

Ее лицо вытянулось, и мне показалось, что я заметил слезы в ее глазах.

– Ах да! Бедный, бедный мальчик. Он мужественно боролся с грехом, но, должно быть, потерпел неудачу.

– Что ты имеешь в виду?

– Два дня назад слуги Десницы послали его к престолу Всевышнего. Они бы не сделали этого, если бы он не заслуживал быстрой смерти.

У меня неожиданно вспотела шея.

– А ты не думаешь, что они могли ошибиться?

– Говорят, что такие приговоры оглашаются самим императором. А император никогда не ошибается, ибо получает указания от Всевышнего.

Я слышал эту болтовню и раньше, но сейчас она мне нравилась гораздо меньше. Однако сердиться на несчастное, убогое создание, стоявшее передо мной, было глупо.

– В чем же заключался грех Брайана Эйвери?

– Не знаю, – ответила она. – Нам казалось, что он шел по тропе доброты и справедливости. Я не видела в нем изъянов – лишь стремление бороться со злом и творить добро.

– Он когда-нибудь участвовал в распространении незаконных технологий? Имел отношение к запрещенным… – Я замолчал при виде ее потрясенного лица.

– О нет! – произнесла она с такой искренностью, что я сразу же поверил ей. – Брайан никогда не связывался с подобными вещами. Как и все остальные члены нашей общины.

– Извини. Он случайно не говорил по-латыни?

– Латынь?

– Это древний язык. Ты когда-нибудь слышала, как он говорит по-латыни что-то вроде vocabulum est… и так далее?

Она уставилась на меня, как на сумасшедшего.

– Нет, никогда.

– А во сне?

– Мы не делим друг с другом кельи для сна, – произнесла она таким тоном, как будто я оскорбил ее. – Но моя келья находится рядом с его дверью, и я ни разу не слышала оттуда ничего, кроме молитв.

– Хорошо, забудем об этом. Скажи, а где Десница осуществила свой приговор?

– Здесь. Они вошли, поднялись наверх и отправили его к Всевышнему прямо в постели.

– И никто не пытался предупредить его?

– Разумеется, нет! Кристофер дежурил у дверей. Он впустил их, а все остальные ждали, пока не свершится суд.

– Вы знали, зачем они пришли?

– Только Кристофер. Они спросили, где живет Брайан, и он объяснил им.

– А вы и пальцем не пошевелили.

– Да. Ведь это же Божья Десница! Она выкорчевывает наши грехи и отсылает их на суд Господа. Вы должны это понимать, ведь вы же американец.

– Да, – ответил я, ощущая стыд, гнев и бесконечную печаль. – Конечно, понимаю. Последний вопрос: сколько ему было лет?

– Брайану? Недавно исполнилось семнадцать.

Семнадцать. Никто не заслуживал такой смерти, не говоря уже о семнадцатилетнем подростке. Брайан Эйвери пытался очистить свою душу от несуществующих грехов, а между тем его так называемые друзья молча смотрели, как убийцы вершат свое грязное дело. Я подумал о “Семи Смертных Грехах” на той стороне улицы, затем о “Машине Очищения”, и будь я проклят, если знал, кто из них хуже.

ГЛАВА 19

Рэчел стояла на углу, куда она должна была выйти к 11.00. Она хмуро улыбнулась мне, садясь в машину.

– Vocabulum est acquirer, – сказала она.

– Спасибо, и вас туда же. Снова латынь?

– Да, и новые нелегальные делишки. В то время как большинство сотрудников “Эсхатологии” занимались пограничными вопросами, Шонбрунн возглавлял тайное отделение, картировавшее Преисподнюю. “А не бормотал ли он время от времени латинские фразы?” – “Да, а откуда вы об этом узнали?” Кстати, какая излюбленная фраза была у Брайана Эйвери?

– Насколько мне известно, “Отче наш”.

Она с сомнением взглянула на меня:

– По-латыни?

– Нет. Вообще никакой латыни. Никакой связи с незаконными технологиями, реальной или сфабрикованной Десницей. Паренек был настоящим святым. И его безгрешные маленькие друзья беспрекословно позволили принести его в жертву. – Я смотрел в окошко. – Ему было всего лишь семнадцать лет.