Преисподняя - [18]

– Ты имеешь большой опыт обращения с оружием на Земле? – спросил я.

Она покачала головой:

– Нет, Гидеон, но я понимаю, что ты имеешь в виду. У меня не должно быть такого опыта, однако он есть. Я разбираюсь в оружии так же, как и ты. Инстинктивно? Может быть, не знаю. Зато я знаю, что, если эти предметы попали сюда с Земли, то с тех пор они изменились.

– Ладно. – Я взял из ящика штурмовую винтовку и наполнил обойму разрывными пулями калибра 0,144. – Возможно, нам повезет, и это оружие окажется достаточно мощным для того, чтобы вышибить мозги из демона.

А если нет? Лучше об этом не думать. Разрывная пуля калибра 0,144 может вскрыть человека от паха до горла при прямом попадании в корпус. Приклад нужно прижимать к груди, иначе отдача подбросит ствол над головой. Не спрашивайте меня, откуда я это знал: просто знал, и все.

Я обзавелся также несколькими осколочными гранатами. Рэчел вооружилась лазерным ружьем и поставила индикатор заряда на максимальную мощность. Через несколько секунд ствол разогрелся до готовности. Теперь-она могла в течение пяти минут поливать сектор обстрела лучом когерентного света, рассекающего плоть и кости, как раскаленный нож сливочное масло.

– Ну как, чувствуешь себя увереннее? – спросил я, когда она закинула ружье за спину.

Рэчел сурово улыбнулась и кивнула:

– Давай поищем сторожа этой адской берлоги.

Мы вернулись к тому месту, где висел генерал Манчини.

– Где Сангинариус? – спросила Рэчел.

Он слабо покачал головой:

– Не будьте… идиотами. Убирайтесь отсюда, иначе вас ждет… моя участь.

– Где он? – Рэчел ненавистен вид человеческих страданий, а муки Манчини превосходили всякое воображение. Я чуть было не пожалел Сангинариуса.

– В ту дверь… – Голова генерала мотнулась в сторону массивного чугунного портала с барельефными изображениями орущих лиц, покрывавшими черную поверхность. Подойдя ближе, мы и в самом деле услышали крики. Вторая распятая жертва, мимо которой мы прошли, была либо адмиралом Пайком, либо генералом Тантингером, но у нас не было времени на разговоры.

Мы остановились у двери, наблюдая за корчащимися в агонии барельефами.

– Заходим внутрь? – спросила Рэчел.

Я кивнул. Мы преодолели отвращение и всем своим весом надавили на тяжелый портал, стараясь не обращать внимания на тонкие жалобные крики, исходившие из чугунных ртов.

Открываясь, дверь завизжала гораздо громче, чем лица, покрывавшие ее створки. Но даже скрежет ржавого металла не мог заглушить грохота выстрелов, доносившегося изнутри. Мы с Рэчел укрылись за выступом косяка и осторожно заглянули туда.

Этот зал был еще больше, чем первый. Свод потолка заволакивали клубы белесых испарений. Источником пара служила расщелина в дальнем конце чертога, рассекавшая его на две неравные части. Мы не могли видеть дна расщелины, но причудливая пляска красно-оранжевых отсветов и языки пламени, время от времени вырывавшиеся из-за края, наводили на мысль, что это одна из множества огненных рек, которые, согласно традиции, пересекают инфернальные области.

Неподалеку от края расщелины, распятый на таком же Х-образном кресте, как и остальные, висел третий из проклятых членов Объединенного командования, а демон, целившийся в него из чудовищного ружья, мог быть лишь Сангинариусом. Его широкая чешуйчатая спина была обращена к нам, и “боевой дружок” восседал на ней, словно безумный стервятник. В другой руке демон держал ручной пулемет еще большего размера, чем ружье.

Рев выстрелов эхом раскатился под потолком. Мы с Рэчел в ужасе наблюдали, как две разрывные пули вонзились в тело распятого мужчины. Первая оторвала ему руку от плеча. Из зияющей раны брызнул фонтан крови; рука пролетела над краем пропасти и упала в огонь внизу. Второй выстрел, последовавший сразу за первым, попал жертве в грудную клетку, проделав в ней дыру диаметром в полтора фута. Кровь, внутренности и мышечная ткань с шипением разлетелись во все стороны. Человек закричал, но по мере того, как его вопли стихали, его рука, внутренности и плоть невероятным образом нарастали обратно – возникали заново, как будто их уничтожение было иллюзией. Дыра в торсе заполнилась, начиная от рваных внешних краев раны, а рука выползла из окровавленного обрубка. Смотреть на это было почти так же ужасно, как наблюдать за казнью.

Демон захохотал. “Боевой дружок”, живущий собственной зловещей жизнью, тоже рассмеялся высоким, пронзительным смехом, от которого волосы у меня на шее встали дыбом. “Дружок” прицелился из своей мини-пушки и выстрелил через плечо Сангинариуса. Снаряд снес жертве верхнюю часть черепа. “Дружок” радостно завизжал, когда осколки кости и мозговое вещество повисли в воздухе серо-желтым облачком.

Меня едва не вырвало – не от бойни, хотя она сама по себе была омерзительной, но от вида регенерирующего мозга и выражения лица человека при этом процессе. Он испытывал наивысшие смертные муки, но не мог призвать к себе смертный покой. Он мог лишь умирать и возрождаться снова и снова, в бесконечной пытке.

Когда мозг закончил регенерацию, а кожа и волосы снова наросли на черепе, мы с Рэчел решили, что с нас достаточно.