Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом - [51]

Бой за “Останкино” начался в 19.10: выстрелом из гранатомета по окну здания был убит наповал сидевший внутри сержант “Витязя”. Бой длился несколько часов. В 19.30 отключился эфир трех телеканалов – первого, третьего и четвертого, – так страна поняла, что беспорядки в Москве приобрели серьезный оборот. Указ Ельцина о введении чрезвычайного положения уже был подписан, но сам он молчал и не появлялся в эфире до следующего утра. “К сожалению, не до выступления было, – объяснял потом Ельцин. – Я старался вывести из состояния стресса, паралича своих боевых генералов. Я видел, что армия, несмотря на все заверения министра обороны, по каким-то причинам не в состоянии немедленно включиться в защиту Москвы” ⁵⁰.

Гайдар рассказывал, что обстановка в Кремле и на Старой площади вечером 3 октября наводила на мысль о последнем заседании Временного правительства: “Как могли десятки тысяч интеллигентных, честнейших петербуржцев так легко позволить захватить власть не слишком большой группе экстремистов [в октябре 1917-го. – М. Ф.]?” ⁵¹ Время идет, в городе идут боевые действия – власть молчит. Наконец Гайдар первым из руководства страны (хотя вернулся во власть буквально только что и к событиям последних месяцев не имел никакого отношения) призвал москвичей в эфире РТР идти к зданию Моссовета на Тверской, чтобы самим защищать российскую демократию. Телеканал РТР вещал из студии на Тверской-Ямской улице, поэтому продолжал работать, и в студию потянулись политики, бизнесмены, артисты. “Убрать насильников с наших улиц, выкинуть их из наших городов”, – призывал Явлинский. “Друзья мои! Проснитесь! Не спите! Сегодня ночью решается судьба несчастной России. Наша несчастная родина в опасности! Не спите! Нам грозят страшные вещи. Опять придут коммунисты!” ⁵² – била в набат актриса Лия Ахеджакова.

Волю к борьбе проявили Юрий Лужков и несколько крупных бизнесменов: Михаил Ходорковский, Владимир Гусинский, Каха Бендукидзе. У них были собственные – в те времена еще относительно небольшие – службы безопасности. И ближе к ночи несколько десятков человек из охраны Гусинского уже будут готовы по его просьбе встать под ружье. По призыву Гайдара у Моссовета собирался большой демократический митинг. Люди шли защищать Москву. А в это время у “Останкино” и внутри здания телецентра еще продолжался бой: мятежники захватили первые два этажа телецентра – гибли вооруженные боевики, журналисты, прохожие и зеваки. Палили во все стороны прибывшие на помощь “Витязю” бронетранспортеры. Атака боевиков из Белого дома была отбита, и около девяти часов вечера они начали отступать, но беспорядочная пальба продолжалась еще долго. Ближе к полуночи стало понятно, что восстание захлебывается. В час ночи в эфире появился премьер-министр Черномырдин – с заверениями, что ситуация под контролем.

– Я сделал все, что мог, – сказал Гайдар поздней ночью предпринимателям, которые пришли его поддержать. – Пойду-ка я посплю.

– Может, вам уехать? – предложил ему бизнесмен Владимир Гусинский.

– А меня все равно везде найдут, – махнул рукой Гайдар и пошел спать.

О том, что министр обороны Павел Грачев колебался до последнего, говорит хотя бы тот факт, что это Ельцину пришлось ехать в здание Министерства обороны на Арбате, а не наоборот – министру обороны в Кремль. По Москве ползли слухи, что отдельные воинские части присягнули Руцкому. Еще до боевых действий появились сообщения, что против Ельцина выступила военная контрразведка и несколько управлений госбезопасности. А после штурма мэрии на сторону Белого дома перешел командир одного из отрядов внутренних войск. Грачев все это время выжидал, ссылаясь на принцип нейтралитета: армия вне политики, говорили военачальники и в Кремле, и Хасбулатову. Еще слишком свежа была память об августе 1991-го и главном его уроке: танки в столице – преступление против народа. В течение всего вечера Ельцин то и дело звонил Грачеву: где армия? Грачев что-то мычал в ответ, говорил, что армия идет, но ее все не было. До утра с мятежом боролись только милиция и внутренние войска.

Кровавая полоса

К ночи 3 октября ни у военных, ни у президента не было никакого плана, что делать дальше. Инициатива исходила от главы президентской охраны Коржакова. Незадолго до совещания его заместитель, специалист по диверсионным операциям Геннадий Захаров (в августе 1991-го он разрабатывал план защиты Белого дома от ГКЧП), предложил ему три варианта действий:

1. Под покровом ночи в здание заходит профессионально обученный для подобных действий спецназ и захватывает предводителей мятежа. “С рассветом этот вариант не проходил, – вспоминал потом Захаров, – потому что штурмующие подразделения понесли бы большие потери на подходе к Белому дому”. Но ночью этот вариант привел бы к наименьшему количеству человеческих жертв.

2. Захват Белого дома тем же спецназом, но уже днем и при поддержке войск: “Демонстративно начать штурм Белого дома, но не входить туда. И чтобы в это все поверили. Растащить силы охранников Белого дома по периметру здания”. А тем временем, как в первом варианте, внутрь заходит спецназ. По замыслу, операция тоже проходит бескровно.