Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом - [49]
Как вспоминал потом Немцов, это был тяжелый разговор: Ельцин требовал безоговорочной поддержки – и не дождался ее> 37. Отношения между ними испортились надолго.
Указ о гарантиях депутатам помог несильно: число отступников оказалось невелико, и их уход никак не повлиял на ситуацию – требуемого законом кворума у депутатов и без того не было. “Даже с позиций действовавшего закона, – писал Виктор Шейнис, – решения таявшего на глазах парламентского большинства были ничуть не более правомерны, чем Указ № 1400”> 38. Но это уже никого не интересовало. Депутаты быстро приняли закон о наказании за попытку государственного переворота – вплоть до смертной казни.
На помощь оставшимся в здании непримиримым депутатам устремились ультралевые и ультраправые экстремисты и просто авантюристы – все те, кто искал возможность повоевать. Во дворе здания формировали боевые отряды ультраправые группировки – “Русское национальное единство” Александра Баркашова и “Союз офицеров” Станислава Терехова. Они же охраняли Хасбулатова. “Уже тогда я считал это огромной идеологической ошибкой, – вспоминал потом соратник Хасбулатова и его первый заместитель на посту спикера Юрий Воронин. – Ведь баркашовцы из РНЕ были известны как ярые антисемиты. Они носили фашистскую форму со знаками, очень напоминающими свастику, регулярно маршировали около Белого дома и периодически вскидывали руки в фашистском приветствии”> 39. На площади перед Белым домом всегда находилось несколько сотен вооруженных людей. Газеты писали и о “резервистах”, готовых встать под ружье по звонку из Белого дома. Оцепленный двумя-тремя рядами безоружных милиционеров, в течение полутора дней Белый дом превратился в военизированное убежище с собственным ополчением. “Надежда на то, что ситуация станет рассасываться сама собой, слабела с каждым днем, – писал Шейнис, – и в Кремле решительно не знали, что делать дальше”> 40.
Первые выстрелы прозвучали вечером 23 сентября, когда несколько боевиков из отрядов самообороны Белого дома напали на штаб Главного командования Объединенных вооруженных сил СНГ на Ленинградском проспекте – разоружили охрану и проникли внутрь, застрелив перед этим из автомата проходящего мимо участкового, который спросил у них документы. Их обезвредили и арестовали, но шальная пуля убила 63-летнюю женщину, которая жила поблизости и подошла к окну, чтобы посмотреть, что происходит. Блокада Белого дома была усилена: оцепление укрепили бойцами в бронежилетах – из той самой дивизии имени Дзержинского, которую незадолго до указа посещал Ельцин, здание окружили спиралью из колючей проволоки.
Оставшиеся в здании депутаты заседали в холоде и при свечах – солярка кончилась, дизельный генератор остановился, – Хасбулатов и объявивший себя президентом Руцкой время от времени выступали с балкона с очередными призывами; у стен Белого дома, в подъездах и на лестницах сидели вооруженные автоматами ополченцы. Ситуация зависла. “Терпеть и дальше в центре многомиллионного города место, нашпигованное оружием и озверевшими от сознания уходящей власти политиканами, было невозможно. Но ни о каком штурме, ни о каком взятии Белого дома и речи в тот момент не было”, – вспоминал потом Ельцин> 41. Председатель Конституционного суда Валерий Зорькин вновь попробовал себя в роли посредника: предложил выход из тупика в виде одновременных выборов парламента и президента, но после мартовских событий Зорькин для Ельцина больше не существовал.
Кремль требовал сдать оружие и освободить здание, депутаты требовали снять блокаду и отменить Указ № 1400. Но было понятно, что долго напряженное противостояние в центре города продолжаться не может. В Белом доме заканчивались продукты и лекарства. С усилением блокады опасная зона стала распространяться на соседние кварталы. Стычки между активистами и милицией возникали по всей округе. В одной из них, после того как демонстранты перекрыли проезжую часть у метро “Баррикадная”, погиб еще один милиционер. “Если не будет штурма, то через несколько дней всем, кто сидит в Белом доме, придется или сдаться, или попробовать устроить что-либо с применением огнестрельного оружия”, – писала 29 сентября “Независимая газета”> 42.
Еще одна надежда на компромисс была связана с фигурой патриарха Алексия II. Депутаты обратились к нему за помощью, и он согласился стать посредником. 30 сентября его принял Ельцин, а в это время представители депутатов и Кремля вели переговоры между собой. “С самого начала мы предложили им проблему разделить на две части, – вспоминает Филатов, – сдача оружия и политические решения. Политическую часть предлагалось обсуждать после того, как будет устранена опасность вооруженного конфликта. Тогда они поставили встречное условие: включение света и телефонов в Белом доме”> 43.
В Кремле с этими требованиями согласились. В ночь на 1 октября депутаты подтвердили полномочия своих парламентеров (двух влиятельных депутатов Рамазана Абдулатипова и Вениамина Соколова), и те подписали так называемый Протокол № 1: в Белый дом возвращаются свет и связь – депутаты сдают оружие – Кремль снимает осаду. Это было уже кое-что. Конечно, Кремль вел переговоры с позиции силы. Но у Хасбулатова, Руцкого и их сторонников еще была возможность выйти из положения без потери лица и даже добиться политических уступок. Предложенный Валерием Зорькиным “нулевой вариант” – отмена Указа № 1400 и решений, принятых Верховным советом, – Ельцина устроить не мог. Но идея одновременно провести выборы президента и парламента – и таким образом выйти из кризиса – звучала в последние дни все громче. И Ельцин в итоге на это согласился
