Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом - [264]
В общем, Руслан Геремеев был лидером в компании, которая обосновалась в двух квартирах в двух разных зданиях на одной и той же улице Веерной на западе Москвы – одна квартира была куплена, другая арендована. Как покажет на суде один из ключевых свидетелей, Зарина Исоева, домработница, которая готовила еду и убирала в обеих квартирах, Руслан Геремеев был главным: он ее нанимал, он ей платил, он – в феврале 2015-го – угрожал, что сломает ей ноги, если она сболтнет лишнего, и его боялись все остальные> 20.
За продуктами Исоеву возил Руслан Мухудинов. У него другой бэкграунд: в прошлом бизнесмен, в Чечне бывал редко, давно жил в Москве. “Круг его знакомств – не силовики, а чеченская интеллигенция: преподаватели, певцы и сммщики”, – писало в своем расследовании издание “Медиазона”[73]> 21. Пойти работать к Руслану Геремееву его вынудили финансовые проблемы, и его тоже оформили бойцом “Севера”. При Геремееве он был и водителем, и душеприказчиком: например, в сентябре 2014-го занимался приобретением и арендой квартир на Веерной улице, покупкой авиабилетов для убийц, после покушения отвозил их в аэропорт. Вторым водителем Геремеева работал его брат Артур Геремеев, на него и оформили купленную квартиру. Тогда же, в октябре 2014-го, был куплен и дешевый автомобиль ZAZ Chance, и Заур Дадаев стал следить на нем за Немцовым.
План на вечер у Немцова был такой: сначала интервью на “Эхе Москвы”, затем ужин с Дурицкой. Одновременно полным ходом шла подготовка к маршу: Навальный сидел, и Немцов вел переговоры с его правой рукой Леонидом Волковым. Общими усилиями к четырем часам дня финальные версии лозунгов для марша наконец были утверждены: “Путин – это кризис” и “Путин – это война”. Договорились, что ведущая колонна пойдет под триколором – российским флагом. Кроме того, надо было решать проблему все с той же радиостанцией “Эхо Москвы”, которая в последний момент, уже после оплаты, отказалась размещать рекламу марша. Алексей Венедиктов ссылался на запрет менеджеров из владевшего “Эхом Москвы” Газпрома: вместе с войной в общественную жизнь пришли новые цензурные запреты.
День Немцов провел в своей квартире на Ордынке. Ближе к семи вечера он опубликовал призыв к маршу в своем блоге. Надо было убедить людей приехать в Марьино. “Для нас важно не место, а требования Марша, – писал Немцов, – и уверяю вас, что они будут услышаны из Марьино лучше, чем требования одиночных пикетчиков в центре Москвы”> 22. Отправив Дурицкую на своей машине в спа, на “Эхо Москвы” он пошел пешком. В 20.00 он уже был в эфире. Речь конечно же шла о марше и о его требованиях. Новый виток экономического кризиса спровоцирован войной, говорил Немцов, но одна из глубинных его причин – неэффективность принятой в России экономической модели, основанной на государственном контроле и нефтеэкспорте. Это тупик. “Из этого тупика один выход – они должны уйти, – продолжал Немцов. – Должны пройти новые выборы”> 23.
– А почему государственный флаг главный? – спрашивала Немцова ведущая Ксения Ларина. – По-моему, первый раз оппозиция в качестве главного флага предлагает государственный?
– Этот флаг для меня лично, Ксения, символ свободы, – отвечал Немцов. – Я защищал Белый дом в 1991 году под триколором. Когда мы победили хунту, настоящую хунту, ГКЧП, над Белым домом взвился этот трехцветный флаг. Для меня этот флаг очень близкий, понятный, символ свободы. И я не очень понимаю, почему наш символ свободы нужно отдавать в руки этим супостатам?> 24
Действительно, триколор, пришедший в августе 1991-го на смену красному знамени, был чуть ли не единственным напоминанием о том, что Россия февраля 2015-го та же страна, что и 25 лет назад, когда пали – казалось, что навсегда – оковы советской власти. Правда, и он как будто неуловимо изменился за эти годы, превратившись в незаменимый фон для любых мероприятий, требующих торжественности и державности. А с тем, прежним флагом, наоборот, шла борьба: демонстрантов с российскими флагами целенаправленно хватали на всех несанкционированных уличных акциях, да и Немцова не раз задерживали, когда он с соратниками устраивали шествия с триколором 22 августа, в день российского флага и годовщину победы над ГКЧП.
Освободившись в девять вечера, Немцов поехал ужинать с Дурицкой – они выбрали Bosco Cafe в ГУМе на Красной площади, поскольку перед этим Дурицкая собиралась пройтись по магазинам. Как она вспоминала потом, Немцов шутил, что это рискованно – ужинать перед маршем прямо напротив Кремля.
У ГУМа за Немцовым следили Беслан Шаванов и Анзор Губашев, еще один соучастник покушения, работавший охранником в московском магазине. Анзор Губашев и его младший брат Шадид много лет назад переехали в Подмосковье, они приходились Дадаеву троюродными братьями и к тому же были его земляками – росли в одной деревне. (Шадид тоже следил за Немцовым еще с октября, иногда ночевал в квартире на Веерной, а 26 февраля встречал в аэропорту прилетевшего из Грозного Шаванова.)
Когда Шаванов и Губашев следили за Немцовым в тот вечер, Дадаев был где-то рядом. В целом, если путаные показания Губашева и Дадаева на допросах после ареста не вызывают доверия в том, что касается организации покушения, мотивов и соучастников, то непосредственную картину убийства они, видимо, описывают адекватно – тем более что потом оба подтвердили свои слова в ходе следственного эксперимента на месте преступления. Анзор Губашев рассказал, что около 10 часов вечера следил за домом Немцова на Ордынке и уже собирался уезжать, как увидел, что от дома отъезжает машина, а в машине сидит Немцов. Они с Шавановым поехали следом, увидели, как Немцов выходит, идет в ГУМ, потом потеряли его, а потом увидели Немцова и Дурицкую в окне – они сидели за столиком с видом на Красную площадь – и вернулись обратно в машину.
