Предварительный заезд - [45]
Когда я вошел в ГУМ, Фрэнк держался на приличном расстоянии позади.
Красную вязаную шапочку с белым помпоном я заметил сразу же. Из-под шапочки с миловидного маленького личика глядели серо-голубые глаза. Женщина выглядела слишком юной и миниатюрной для того, чтобы можно было поверить, что она жена и мать. Мне легко было понять, почему девятый этаж без лифта явился для нее бедствием.
— Елена? — сказал я, обращаясь в пространство.
Она чуть заметно кивнула, повернулась и направилась прочь. Я следовал за ней в нескольких шагах. Ей нужно было самой выбрать время и место для того, чтобы поговорить с иностранцем. Для меня это оказалось очень кстати — я должен был скрыться от глаз Фрэнка.
Елена была одета в серое пальто, на плечи был небрежно наброшен красный шарф. В руках она несла сетчатую сумку (в России их называют «авоськами») с каким-то предметом, завернутым в бумагу. Я приблизился к ней и так же, ни к кому не обращаясь, сказал, что хочу купить шапку. Елена никак не отреагировала на мои слова, но, когда остановилась, рядом с ней оказалась витрина с головными уборами.
Изнутри ГУМ не был универсальным магазином, типичным для Запада. Это было скорее восточное скопление лавчонок, собранных под дырявой крышей.
Сверху капала вода от талого снега, и под ногами были лужи.
Пока я покупал шапку, Елена ждала снаружи, подчеркнуто не обращая на меня никакого внимания. Когда я вышел, она отвернулась. Я осмотрелся в поисках Фрэнка, но не увидел его. Многочисленные покупатели загораживали обзор, и это могло оказаться выгодным как для меня, так и для него. Но скорее всего раз я не видел его, то и он меня не видел.
Елена протиснулась сквозь длинную очередь бесстрастных людей и остановилась перед витриной с произведениями народных промыслов. Одним незаметным движением, без всяких жестов, она вложила мне в руку свою авоську. При этом она не сводила глаз с витрины.
— Миша велел передать это вам, — негромко сказала она с легким милым акцентом. По ее неодобрительному тону я понял, что она взялась за выполнение поручения только по просьбе брата, но уж никак не ради меня. Я поблагодарил ее за помощь.
— Пожалуйста, постарайтесь не причинить ему неприятностей.
— Обещаю! — заявил я.
Она коротко кивнула, окинула быстрым взглядом мое лицо и вновь уставилась в пространство.
— А теперь идите, пожалуйста, а я стану в очередь.
— А что это за очередь?
— За обувью. Теплой зимней обувью.
Я окинул взглядом очередь. Она выстроилась вдоль линии первого этажа, поворачивала на лестницу и тянулась по галерее второго этажа, скрываясь где-то вдали. За пять минут люди не продвинулись ни на шаг.
— Но это займет у вас целый день! — удивился я.
— Что поделать. Мне нужны зимние сапоги. Когда в магазин завозят обувь, все, естественно, бросаются ее покупать. У вас, в Англии, крестьяне вообще ходят босиком. Мы здесь, в Советском Союзе, счастливые.
Она ушла не прощаясь, как и ее брат вчера в метро, и присоединилась к терпеливой людской веренице. Я подумал, что единственная очередь, в которой могли бы простоять весь день босоногие английские крестьяне, — это очередь за билетами на финал кубка по футболу.
Отогнув краешек бумаги, я взглянул на сверток, Который мне прислал Миша — вернее, принесла Елена. Оказалось, что это расписная деревянная кукла. Франк попался мне где-то между ГУМом и подземным переходом под площадью. Он шел передо мной, направляясь к тоннелю. На мгновение в толпе мелькнули взъерошенные кудри и шарф выпускника колледжа. Я не стал следить за ним: не смотри сам, и тебя не заметят. Уже минуло десять часов. Я зашагал шире, довольно скоро вынырнул на поверхность в левый рукав северного выхода тоннеля, около гостиницы «Националь».
Перед входом стоял только один маленький ярко-желтый автомобиль. В нем сидел крупный человек в состоянии, близком к панике.
— Вы опоздали на семь минут, — сказал он вместо приветствия. Семь минут я торчу здесь, нарушая правила. Садитесь, садитесь, сейчас не время извиняться.
Я уселся рядом с ним, мотор взревел, и машина рванула с места. Водитель, похоже, не обращал никакого внимания на другие автомобили.
— Вы были в ГУМе, — тоном прокурора сказал он, — и поэтому опоздали.
Я проследил за направлением его взгляда и, обнаружив, что он смотрит на сверток, лежащий в авоське, перестал удивляться его ясновидению. До чего же умно со стороны Елены было так упаковать Мишины сувениры. Этим сразу объяснялось место свидания. Сумка тоже не должна была вызвать у Фрэнка подозрений. Я мог купить ее где и когда угодно. Секрет выживания в России состоял в том, чтобы не выделяться из массы.
Юрий Иванович Шулицкий успел раскрыться передо мной за время нашего общения. Он был очень умным человеком и тщательно скрывал свою греховную любовь к роскоши и чувство юмора. Этого человека не устраивал правящий режим, думал я, но он пытался бороться за свое достоинство, насколько это дозволялось властями. В этой стране иметь собственное мнение было равносильно предательству. Кто не верил в то, чему обязаны были верить все, должен был испытывать тяжкие духовные страдания. Как я позднее понял, жизнь Юрия Шулицкого действительно была полна проблем.
Конезаводчик Дэниел Рок по просьбе графа Октобера расследует странные случаи на скачках. Некоторым лошадям явно дают допинг, который, однако, не может выявить ни одна экспертиза. Под видом младшего конюха Рок проникает в конюшню, которая связана с подозрительными лошадями, — и понимает, что ввязался в гораздо более опасное предприятие, нежели полагал вначале.
Во время скачек «Гранд нэшнл» в Эйнтри на глазах у сотен людей неизвестный убивает Геба Ковака, финансового консультанта фирмы «Лайял энд Блэк», человека на первый взгляд совершенно законопослушного и в криминальных историях не замешанного. Ник Фокстон, бывший жокей, друг и коллега Ковака, а также по несчастливой случайности прямой свидетель преступления, просто не может остаться в стороне. А когда и у него над головой начинают свистеть пули, убеждается, что затеянное им расследование, а точнее, его скорейшее завершение – это единственный способ остаться в живых.
Вложив фантастические деньги в покупку племенного жеребца, молодой банкир Тимоти Эктрин надеется со временем вернуть их с огромной прибылью, но, к несчастью, все потомство породистого скакуна нежизнеспособно из-за жутких врожденных увечий. Пытаясь выяснить причину неудачи, Тимоти начинает собственное расследование. Теперь на кон поставлены уже не только его капитал и репутация, но и жизнь.
Для жокея-профессионала Келли Хьюза, короля стипль-чеза, остаться без лицензии – сущий кошмар. Поэтому Хьюз решает провести собственное расследование обстоятельств, приведших к столь неожиданному для него решению Дисциплинарного комитета…
Сид Холли — бывший жокей, получив тяжелую травму, вынужден оставить скачки и взяться за работу частного детектива. Выполняя просьбу тестя, он начинает опасное расследование несчастных случаев и финансовых махинаций вокруг ипподрома Сибери.
Смерть фотографа Джорджа Миллеса поначалу не привлекла к себе особого внимания, и лишь после того, как неизвестные жестоко избили его вдову, а потом подожгли его дом, стало ясно, что кто-то очень заинтересован в том, чтобы найти и уничтожить архив Миллеса. Но случайно коробка с полуиспорченными негативами оказалась у жокея Филипа Нора, который рискнул вскрыть этот полный грешных тайн «ящик Пандоры»...
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.