Представление о христианах в античном обществе - [19]

. Против Цельса, I, 68).

Соответствующим образом истолковывались в народе церковные рассказы об исцелении святыми безнадежно больных и увечных, оживлении мертвых, изгнании демонов, ниспровержении «идолов» и т. п. Приведем типичную формулировку доноса «благонадежных граждан» на христиан римским властям. В данном случае обвиняется св. влкмч. Параскева из Икония: «в сем городе живет девица, которая пребывает в вере Распятого и своим чародейством многих уже в городе отвратила от принесения жертв богам нашим, и не перестает произносить хульные слова на богов и на самодержца» (ВМЧ, 28 окт.; ср. Деян 6:13). Надо сделать поправку на христианскую редакцию этих заявлений, но даже и в христианской редакции они достаточно определенны и выразительны. Не остается никаких сомнений, что в процессах, возбуждаемых против христиан, обвинение в магии и колдовстве было одним из главнейших.

Осуждая христианское чародейство, Цельс пускается в подробное описание магических фигур и диаграмм, толкует имена архонтов и демонов, используемых, по его мнению, христианами в магической практике (VI, 30-39), на что Ориген возражает, что все это происходит не в Церкви, а в еретических сектах, которые обвинитель ошибочно смешивает с истинными христианами. Действительно, из трудов раннехристианских писателей мы узнаем, что к колдовству охотно прибегали псевдохристианские гностические группы, в частности, последователи Симона-волхва, Менандра, Василида, Карпократа, Маркиона и др. Ипполит Римский (155-236 гг.) указывает, что ересиархи переняли колдовское искусство у магов (Против всех ересей, IV, 42). Ириней Лионский (135-202 гг.) подробно рассказывает о некоем египетском гностике Марке, который, «соединив игры Анаксилая с проделками так называемых чародеев, заставил людей бессмысленных и выживших из ума думать, что творит таким образом чудеса» (Против ересей, I, 13-15). И Ириней, и Ипполит детально описывают колдовские приемы этого самого Марка, благодаря которым он снискал славу чудотворца и пророка среди нетвердых членов Церкви. Еще большие чудеса, «при содействии отца его диавола», явит грядущий Антихрист, – добавляет, возражая Цельсу, Ориген (Против Цельса, VI, 45).

Не исключено, что ярлык «чародеи» достался христианам по наследству от иудеев. Греко-римские авторы считали Моисея главою иудейской школы магии (Страбон. География, XVI, 2, 39; Плиний Ст. Естественная история, XXX, 11). Апулей числил Моисея в ряду знаменитых восточных магов Карменда, Дамигерона, Иоанна, Аполлобекса, Дардана, Зороастра и Остана (Апология, 90). Славой мага пользовался Моисей и у самих евреев, о чем свидетельствует его имя, часто писавшееся на еврейских магических амулетах. Не только основатель иудаизма, но и его соплеменники рассматривались в античном обществе как маги и чародеи. Высмеивая египетских жрецов, астрологов-халдеев и простых уличных гадателей, Ювенал пишет:

Женщины грех отпустить согласится Осирис, – конечно,

Жирным гусем соблазненный и тонкого вкуса пирожным.

Этот уйти не успел, как иудейка-старуха, оставив

Сено свое и корзину, нашепчет ей на ухо тайны,

Клянча подачку, – толмач иерусалимских законов,

Жрица великая древа и верная вестница неба;

Будет подачка и ей, но поменьше: торгуют иудеи

Бреднями всякого рода за самую низкую плату. [56] (VI, 540-547)

В письме императора Адриана, посланном из Египта в 130 г., сообщается, что в Александрии «не найдется ни одного начальника иудейской синагоги, ни самарянина, ни христианского пресвитера, который не был бы также астрологом, гадателем или алиптом (mathematicus, haruspex, aliptes)» (Флавий Вописк. Фирм и Сатурнин, VII, 3). Слово aliptes обозначало у римлян раба, занимавшегося умащением посетителей бань. Однако в данном в случае, поставленное в один ряд с астрологом и гадателем, слово это, вероятно, обозначает целителя или заклинателя, «посреди рынка за несколько оболов изгоняющего из людей бесов».

В том же ряду целителей и заклинателей появляется иудей и у Лукиана:

Один священными средствами гонит прочь болезнь,

Заклятья произносит нараспев другой,

А иудей поет иные глупости. (Подагра, 171-173).

В другом памфлете Лукиан иронически описывает изгнание бесов неким палестинцем, причем описание таково, что трудно отделаться от впечатления, что сатирик метит в Евангелия и Деяния апостолов. Во всяком случае указание на Палестину показательно само по себе.

«Все знают сирийца из Палестины, – пишет Лукиан, – мудреца, изощренного в таких делах, который принимает множество больных, страдающих при лунном свете падучей, закатывающих глаза и исходящих пеной; он ставит их на ноги и отпускает от себя здравыми, избавляя от болезней за крупное вознаграждение. Когда он подходит к лежащему и спрашивает его, откуда в тело вошли болезни, сам больной молчит, а злой дух – по-гречески или по варварски, или иначе, смотря по тому, откуда он происходит, – отвечает ему, как и откуда он вошел в человека. Сириец изгоняет духа, приводя его к клятве, причем прибегает к угрозам, если тот не соглашается (ср. Мк 5:9; Лк 8:30; Деян 19:15). Я видел сам, как злой дух выходил из человека, похожий на черный дым» (Любитель лжи, 16)