Предшественники Дарвина в России - [57]

Шрифт
Интервал

Северцов считал свои наблюдения над горными баранами особенно ценными именно с точки зрения естественного отбора. Он пишет, что не нашел у Дарвина примеров того, чтобы видовой или даже родовой признак, постоянный у одних диких животных, у других диких же форм характеризовал только непостоянные изменения или даже личные различия, как это сам Северцов наблюдал у баранов, а также у орлов, дроздов и проч. «Это — одно из тех непосредственных, а не выведенных из аналогии между признаками диких видов и домашних пород, доказательств справедливости теории Дарвина, которых почти нет в его, Дарвина, знаменитой книге о происхождении видов».

Таким образом, Северцов не просто «принял» теорию Дарвина. Он творчески применил его взгляды и постарался обогатить теорию Дарвина такими фактическими данными, которых нет у английского автора. Недаром сам Дарвин относился с интересом к работам Северцова и многого ждал от них.

Этой же темы Северцов коснулся и в своем важнейшем зоогеографическом труде «Вертикальное и горизонтальное распределение туркестанских животных». Здесь он разобрал, между прочим, вопрос о диких родичах домашней овцы и о причинах изменчивости горных баранов в диком состоянии. Он полагал, что курдючная киргизская овца имеет общего предка с диким аргали, причем объяснил расхождение этих форм тем же принципом естественного отбора. По мнению Северцова, человек, приручая диких баранов, бессознательно подбирал мелкие экземпляры, с которыми ему было проще справиться и которые легче жирели и плодились в неволе. В результате выработался тип малорослой домашней овцы. В природе, напротив, шел отбор в другом направлении. В условиях дикой жизни выигрывали более сильные и крупные животные, как уже сказано выше. Таким образом, в природе бараны становились крупнее, следовательно, изменялись в противоположном направлении, чем одомашненные животные, хотя сохранили многие общие с ними черты. «Описанный естественный подбор — не догадка, — не дедуктивный вывод», — пишет Северцов, указывая на ряд фактов, подтверждающих это мнение.

Таким образом, в вопросе о происхождении новых видов наш ученый принял дарвинову теорию борьбы за существование и выживания наиболее приспособленных. Однако в отличие от некоторых других дарвинистов, Северцов по-прежнему допускал также изменяющее действие фактора среды, а именно — непосредственное влияние на животных горного воздуха, питательных альпийских пастбищ и т. д. «Сравнение нынешних диких видов, — пишет Северцов в той же работе, — указывает еще изменяющее условие: они тем рослее и рогатее, чем на больших высотах живут. Поэтому, вероятно, что крайне питательные альпийские пастбища и редкий горный воздух усиливали действие естественного подбора на продолжительность роста и увеличение размеров диких баранов. Редкий холодный горный воздух вообще увеличивает размеры: это видно и у птиц при сравнении близких видов…»

Отсюда видно, что Северцов, несомненно, принимал и прямое влияние среды на организмы как фактор изменчивости. Следовательно, он вовсе не отказался от своей прежней точки зрения на причины появления новых видов, но лишь дополнил ее дарвиновым принципом отбора.

Таким образом, неправильно говорить о «радикальной перемене» во взглядах Северцова на видообразование под влиянием теории Дарвина, как это делают некоторые биографы Северцова, изображая дело так, что Северцов якобы совершенно отказался от прежних своих воззрений на преобразующее влияние среды. Северцов принимал оба фактора изменчивости — и прямое влияние среды, и действие отбора.

Подводя итог всему сказанному, надо признать, что Северцов является одним из самых крупных самобытных русских эволюционистов додарвиновского времени. Он пришел к эволюционному мировоззрению уже в первых своих работах, написанных им в середине 50-х годов прошлого века. Северцов сделал эти выводы не на основании изучения литературных источников, а в результате личных продолжительных наблюдений природы во время своих экскурсий и экспедиций.

Северцов пришел к убеждению, что виды животных изменчивы, текучи, живут и развиваются подобно организмам и способны выделять новые виды, отличные от прежних.

Главным фактором видообразования, по мнению Северцова, является влияние на животных внешней среды — климата, рельефа местности, пищи, состава воздуха и проч.

Процесс эволюции Северцов понимал широко и допускал филогенетические связи не только в пределах рода или семейства, но и между большими отделами животного мира. Эти связи укладываются, по его мнению, в древовидную схему.

С появлением учения Дарвина Северцов принял это учение и сделался его горячим поборником. Однако он не следовал за Дарвином буквально, но дополнял его учение указаниями на непосредственное влияние внешней природы на организмы, придавая последнему фактору даже большее значение.

Л. С. Ценковский

Биографические сведения. Профессорская деятельность Ценковского. Труды Ценковского по протистологии. Эволюционные воззрения Ценковского. Его публичные лекции в 1858 г. Отношение Ценковского к учению Дарвина. Труды Ценковского в области сельскохозяйственной микробиологии.


Рекомендуем почитать
1947. Год, в который все началось

«Время идет не совсем так, как думаешь» — так начинается повествование шведской писательницы и журналистки, лауреата Августовской премии за лучший нон-фикшн (2011) и премии им. Рышарда Капущинского за лучший литературный репортаж (2013) Элисабет Осбринк. В своей биографии 1947 года, — года, в который началось восстановление послевоенной Европы, колонии получили независимость, а женщины эмансипировались, были также заложены основы холодной войны и взведены мины медленного действия на Ближнем востоке, — Осбринк перемежает цитаты из прессы и опубликованных источников, устные воспоминания и интервью с мастерски выстроенной лирической речью рассказчика, то беспристрастного наблюдателя, то участливого собеседника.


Слово о сыновьях

«Родина!.. Пожалуй, самое трудное в минувшей войне выпало на долю твоих матерей». Эти слова Зинаиды Трофимовны Главан в самой полной мере относятся к ней самой, отдавшей обоих своих сыновей за освобождение Родины. Книга рассказывает о детстве и юности Бориса Главана, о делах и гибели молодогвардейцев — так, как они сохранились в памяти матери.


Скрещенья судеб, или два Эренбурга (Илья Григорьевич и Илья Лазаревич)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Танцы со смертью

Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)


Высшая мера наказания

Автор этой документальной книги — не просто талантливый литератор, но и необычный человек. Он был осужден в Армении к смертной казни, которая заменена на пожизненное заключение. Читатель сможет познакомиться с исповедью человека, который, будучи в столь безнадежной ситуации, оказался способен не только на достойное мироощущение и духовный рост, но и на тшуву (так в иудаизме называется возврат к религиозной традиции, к вере предков). Книга рассказывает только о действительных событиях, в ней ничего не выдумано.


Кино без правил

У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.