Председатель - [17]
Пока шли, любовался планировкой – никаких тебе кривых улочек и переулочков, все прямоугольное, прямо как в Америке, авеню вдоль, стриты поперек. Двухэтажное здание с мезонином и классическим портиком стояло прямо на берегу Исетского пруда, левую половину занимали помещения караула, там же работала и военная секция Совета. А в правую меня не пустили.
Поначалу уперся часовой, потом доктор Боткин, лейб-медик Николая. Сюда с экс-императором приехал не только личный врач, но и повар, горничные, камердинер, слуги…
– Категорически против. И я считаю своим долгом заявить, что решительно возражаю против постоянных и отвлекающих визитов разного рода комиссаров и делегатов. На пациента и так негативно воздействует соседство с военной секцией, а…
– Евгений Сергеевич, – взял я Боткина под локоть, – я инженер Скамов, возможно, вы знаете обо мне от вашего покойного брата или вашего коллеги, лейб-хирурга профессора Федорова…
Доктор осекся на полуслове, удивленно поднял брови и тут же сообразил:
– Вы автор расчетно-эвакуационной модели! Но помилуйте, что вы делаете здесь, в этом окружении?
– Я председатель Московского Совета.
– Вы же приличный чело… Простите, я не это хотел сказать. Я не понимаю, почему вы с… этими.
Вот так вот. Сословный снобизм, а ведь всего два поколения, как Боткины из посадских людей вышли…
– Вот именно потому, что приличный. И наш долг, извините за неуместный пафос, быть с народом. Но к делу, давайте вот как поступим. Мне нет нужды видеться с Николаем лично, достаточно посмотреть на него издалека и оценить режим содержания. Кстати, будет хорошо, если вы свои протесты и предложения подадите в письменном виде.
Боткин помолчал, кивнул и сделал приглашающий жест рукой. Внутри дома стояло еще два поста, причем я отметил, что никакой расхлябанности у солдат не было. Мой провожатый проверил их, перебросился двумя словами со старшим и ушел на половину Совета. Боткин же повел меня по лестницам к выходящему во двор окну мезонина.
Внизу, между каретным сараем и конюшней, заготваливали дрова. Пара солдат тягала туда-сюда визжащую двуручную пилу, третий стоял у составленных винтовок. Чуть поодаль моложавый седой дед колуном разваливал плашки на чурки, еще один солдатик складывал наколотое в поленицу. Я вопросительно глянул на лейб-медика, но он только мотнул подбородком в сторону седого.
Матерь божья…
– Да, во Пскове еще. Как известия получил, – сухо подтвердил доктор. – С тех пор отсутствует проявление эмоций, даже при контактах с дочерьми. Общение сведено к «да» и «нет». Механической работой может заниматься, пока не остановят. Еще молится, тоже пока не остановят.
– А… прогноз? Возможно ли возвращение в… – я запнулся, подбирая слово.
– Состояние стабильное, ухудшений и улучшений нет. Прогноз… Не могу сказать, я не психиатр. Возможно, со временем придет в норму.
– Я слышал, что положительно может подействовать эмоциональная встряска.
– Как и отрицательно. Во всяком случае я, как лечаший врач, резко против подобных экспериментов.
– Да какие эксперименты, бог с вами… Как думаете, может перевести семейство куда-нибудь поближе к столицам? Например, в одну из усадеб вокруг Москвы?
– На природу? Пожалуй, это будет неплохо. Лес, рыбалка, простые радости…
– Евгений Сергеевич, бытовых жалоб нет? Питание, отопление, уборка? Нет? Тогда жду ваши предложения в письменном виде, телеграфом на мое имя. Совет я предупрежу.
В Екатеринбурге выборы прошли чинно-благородно, с явкой полков строем, с заводскими колоннами рабочих под красными флагами и транспарантами – до запрета агитации в день голосования никто еще не додумался. Собрали и подсчитали бюллетени, подписали протоколы да и наладили меня с охраной обратно.
Очень мы правильно продавили сроки выборов – как раз зашевелились окраины. Ладно там поляки с финнами, дашнаки или мусаватисты, они давно существуют, но началась движуха в Грузии, Бессарабии, Средней Азии и в казачьих областях, пока с разговорами об автономии. Но все эти национальные потуги дело такое – стоит лишь немножко упустить, как из автономии мгновенно вылупится самостийность и все, нету страны, растащили по норкам.
И англичане активизировались, очень нехорошие сигналы идут из Баку и Туркестана. Нефть и давнишний пунктик джентльменов насчет угрозы Индии, все неймется результаты Большой Игры пересмотреть, сделать между жемчужиной короны и Россией прокладку потолще.
А следом за англичанами – американцы. Стоило только им выбрать в президенты Вудро Вильсона, как он объявил войну Германии. Очень своевременно, как раз к дележу добычи поспеют. Но нам бы хорошо послать к ним десяток-другой человек поучиться – там же колоссальные процессы сейчас, введены государственное управление всеми железными дорогами, продовольственный и топливный контроль. И логистика, феерическая логистика. Перебросить через океан всего за несколько месяцев миллионную армию – это вам не хрен собачий. Вот только где сейчас учеников взять, наши все при деле, даже с учетом приехавших из Швеции и других стран.
В станционном буфете Рязани все было по-прежнему, не считая цен. Шустрили официанты, стояли пирамиды бутылок и горы пирожков, разве что публика стала малость подемократичнее – меньше золотого шитья и генеральских шинелей. Оттого на меня с сопровождающими никто особо внимания и не обратил, если не считать Шухова. Владимир Григорьевич тоже возвращался в Москву и с радостью примкнул к нашей компании.
Скамов, Михаил Дмитриевич, 1971 г.р., гражданин Российской Федерации, он же Майкл Скаммо, 1859 г.р., гражданин Северо-Американских Соединенных Штатов, он же Большев, он же Дриба, он же Сосед. Образование высшее, инженер-строитель, владелец и руководитель проектно-расчетной фирмы, секретный агент Московского охранного отделения, член редколлегии газеты “Правда”, большевик, принципиальный противник террора, кавалер ордена Станислава 3-й степени… При таких раскладах можно легко стать миллионщиком, но хочется потратить эти деньги с толком, чтобы революция в России получилась бархатной...
Середина шестидесятых, команданте Че Гевара проверяет на практике свою теорию создания партизанского очага. Центр Латинской Америки, Боливия, плоскогорье Альтиплано, партизанщина, городская и не очень герилья. Индейцы кечуа и аймару, шахтеры оловянных рудников, солдаты и рейнджеры, американские инструкторы, бывшие нацисты, коммунисты и леваки всех мастей и один студент-этнограф. И мир на пороге потрясений 1968 года. ¡Hasta la victoria siempre!
Огромное, разбросанное по всей России, движение кооператоров, Строительное общество, подпольная организация, со своими мастерскими, типографиями, дружинами, комитетами, школами, крестьянскими братствами, рабочими группами, студенческими кружками, военными союзами, со своими стачками, демонстрациями, интригами и арестами — сможет ли все, созданное инженером Скамовым устоять в урагане Большой Войны?
Порог буйного 68-го года, партизанская республика в сердце Анд, подъем профсоюзного движения, патриотически настроенные офицеры и другие общественные силы. Индейцы гуарани, аймару и кечуа, шахтеры оловянных рудников и нефтяники, солдаты и рейнджеры, американские инструкторы, бывшие нацисты, коммунисты и леваки всех мастей. Команданте Че Гевара, городские партизаны Гильен и Маригелла, молодой преподаватель Абимаэль Гусман, братья Кастро и один бывший студент-этнограф из Москвы, ныне команданте Тупак Амару. Партизанский очаг создан, теперь нам нужна партизанская страна. ¡Hasta la victoria siempre!
Как говорил Антон Павлович Чехов, “Если в начале пьесы на стене висит ружье, то к концу оно должно выстрелить”. Ружья, развешанные инженером Скамовым в первой части, уже стреляют, дом построен, Митяй усыновлен, дерево посадить недолго… Живи да…
Еще раз о царицынском покушении на Троцкого. Журнал «Дождь», № 13, Москва, 1987 г. (Фанфик на «Недостреленного» — https://author.today/work/57143).
Писатель-фантаст Михаил Евгеньев видел сны о жизни чародея Костóнтиса. В один из дней маг оказался в другом мире, а сам Михаил вынужден был принять управление телом на себя. С тех пор его звали Мих-Костóнтис. Вселенец в попаданце оказался на иной планете, где люди до сих пор воевали холодным оружием. Тут имелись порталы, через которые иногда приходили демоны. Для того чтобы выжить в непростых условиях, Михаилу пришлось вспомнить то, чему его учил постановщик трюков каскадеров и не только он…
История Хенга, сотника Ханьской империи эпохи Древнего мира, начавшего жизненный путь крестьянином. Хенг не подозревает о своих скрытых способностях, но однажды становится одним из участников большой Игры под названием «Останется только один». Но не всё просто и очевидно. Обычный житель Древнего мира поверил бы в стандартную байку для новых Игроков, но не двуживущий — редкий участник Игры. Он докапывается до правды и не собирается играть по правилам Игры, но на его мнение всем фиолетово…
Замыслы Великой Вселенной неисповедимы. Сбросив с мостика в пещерный провал, она без устали посылает меня в разнообразные миры не то в роли миротворца, не то разрушителя планов, которые идут вразрез с её невероятными задумками. Мои планы тоже рушатся. Хотела отсидеться у дедушки в Учебке, ан нет. «Труба трубит», и я вновь шагаю в портал, который приведёт меня в незнакомый мир, к встречам и старым друзьям.
Жизнь и новые приключения старых и совсем новых героев в мире меча и магии. ВНИМАНИЕ: присутствует нецензурная речь и сцены категории 18 +.
Николай, обычный подросток из необычной семьи. Из-за странного стечения обстоятельств попадает в другой мир, где попытается найти свое место и обрести простое человеческое счастье. Но подойдет ли оно ему? Примечания автора: Автор новичок и это его первое произведение. В произведении намеренно используется скудное описание, чтобы читатель сам представлял мелкие детали, погружаясь глубже в повествование.
Два друга Станислав Грохотов и Алексей Краснов решили исследовать один из коридоров калининградского форта номер три, известного так же под именем «Король Фридрих 3» и оказались попаданцами в Кенигсберг 1914 года. Что же им делать? Конечно же попытаться предотвратить революцию. И для этого создан отряд под очень говорящим названием «Белая стрела».