Предприниматели - [21]
Звонок. И так называемая перемена. На переменах вся орава вываливает во двор с топотом и воплями, торчит под деревом и смолит отравленные, которые раздают некоторые из учеников. Я отказываюсь, здоровье берегу.
Меня зовут Роберт, я Илька, мое имя Мартин — со всех сторон. Мне доверяют раздать карты с желтыми и красными числами и картинками. Сабрина протягивает мне хлеб с оранжевой пастой, завернутый в фольгу. Это я специально для тебя принесла, говорит она. А ты, спрашивает она, в какую школу раньше ходила? Ты жила в Большом городе? Да нет, я только что стала безработной, объясняю я, и все кивают.
В школьном дворе стоят еще два здания, но они пусты и с выбитыми стеклами. Прямо оздоровительный лагерь какой-то, курорт да и только. И Сабрина, Илька и Мартин снова кивают.
Ищу длинноносого Тимо, но рыжий Циглер, подпирающий вместе со своей компанией забор школьного садоубежища, утверждает, что Тимо болен, сидит дома и к нему нельзя.
После звонка толпа снова тащится в здание, наверх, не так шумно и резво, как на перемену, но все равно устремленно, на второй этаж, в кабинет. Основополагающие правила, по которым строятся отношения в трудовом мире, здесь, кажется, усвоены. Садимся. Господин Гомбровиц объявляет, что нам остались последние два урока на сегодня, а именно — уроки искусства. Объявляет таким тоном, как будто уже наступил выходной. И вот все устремляются к шкафам, достают оттуда необходимые принадлежности и инструменты. Берти, когда был маленьким, собирал для своих, как он их называл, живописных полотен, такие же штуки, пока отец не разъяснил ему бессмысленность и нецелесообразность этого вида деятельности. На мой выкрикнутый с места вопрос господин Гомбровиц объясняет, что я должна поднять руку и попросить слова, я поднимаю руку и прошу слова и спрашиваю: — Когда можно будет пойти домой?
В кабинете повисает тишина, возня стихает, все глаза устремляются на меня и на господина Гомбровица.
Сначала мы еще кое-чему поучимся, Липа, отвечает учитель.
Разве можно научиться чему-то, пока торчишь здесь, спрашиваю я.
И поскольку он мне не отвечает, а только глядит на меня и улыбается, как продавщицы в Шёнау, я поднимаю руку. Прошу слова и снова задаю вопрос.
Как раз пока сидишь здесь, чему-нибудь и учишься, Липа, отвечает господин Гомбровиц.
Работа, говорю я, обычно означает движение, действие. Работа — это когда ты находишь машину и вырываешь у нее ее сердце. При случае могу подробно рассказать.
Липа, отвечает господин Гомбровиц, сейчас наш предмет называется «изобразительное искусство». Может ли кто-нибудь объяснить Липе, что это означает?
Сабрина поднимает руку: мы в игровой форме учимся что-нибудь изображать.
И что же мы тут изображаем, уточняет господин Гомбровиц.
Сабрина снова поднимает руку: мы изображаем то, что нам хочется.
А что нам хочется изображать, спрашиваю я.
А это уже на твое усмотрение, Липа, отвечает учитель и улыбается.
Одним солнечным утром Берти выходит из «мерседеса» у нас во дворе.
Служебное донесение, важно заявляет он, выпятив грудь. У него новая прическа, волосы коротко острижены. Оттого глаза кажутся больше. Но это все тот же Берти. Вот он стоит около «мерседеса» и объявляет: вечер свободный, но завтра за работу, подъем рано утром.
Первый шаг Берти по двору на протезах. Он улыбается и вытягивает вперед ногу, из штанины появляется сверкающая хромом ходуля. Берти делает шаг вперед, полукругом подтягивает вторую ногу и так ковыляет вперед на своих протезах, сделанных из двух термосов, которые ему подарил человек из «Рая».
Следую за ним в дом, в кухню, в гостиную. Громыхая своими железками, Берти поднимается по лестнице в ванную. Наконец, открывает дверь в свою комнату. Осматривается. Все как всегда, говорит он. Просыпается отец, спускается в кухню, и мы собираемся за столом.
Когда начнем снова работать, спрашивает Берти.
Человек заслуживает отдых, когда добился определенных успехов, отвечает отец.
Отец оброс бородой. Он держит Берти за руку и уверяет, что теперь все будет по-другому. Лучше. Что теперь мы с Берти можем с гордостью оглянуться назад и расслабиться, что мы теперь будем пожинать плоды нашего предпринимательства, теперь у нас будет свободное время. Мы теперь можем пожить для себя.
Как это для себя, не понимает Берти.
Займитесь своими делами, предлагает отец, разными, проведите время в свое удовольствие.
А откуда возьмутся деньги, интересуюсь я.
Мне надо отдохнуть, отвечает отец.
У него темные круги под глазами, он очень похудел. Мать поддерживает его под руку и гладит по волосам. Голова болит, жалуется отец и всхлипывает. Встает и уходит в свою комнату.
Длинноносый Тимо не появляется в школе, приходится мне спускаться в деревню. Бросаю камешки в его стекло. Он открывает окно и объявляет, что ему сейчас со мной лучше не общаться, как бы я его ни упрашивала. Одна возвращаюсь домой, сижу недолго у пруда и слушаю, как стрекочут сверчки.
Отец, конечно, это несерьезно. Но вечером я спрашиваю мать. Раньше, отвечает она, в Шварцвальде можно было прожить, выращивая морковь и цукини. У нас хороший сад. Когда-нибудь отец поправится и что-нибудь придумает.
Виктор Николаевич Харченко родился в Ставропольском крае. Детство провел на Сахалине. Окончил Московский государственный педагогический институт имени Ленина. Работал учителем, журналистом, возглавлял общество книголюбов. Рассказы печатались в журналах: «Сельская молодежь», «Крестьянка», «Аврора», «Нева» и других. «На реке черемуховых облаков» — первая книга Виктора Харченко.
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Вторая часть романа "Мне бы в небо" посвящена возвращению домой. Аврора, после встречи с людьми, живущими на берегу моря и занявшими в её сердце особенный уголок, возвращается туда, где "не видно звёзд", в большой город В.. Там главную героиню ждёт горячо и преданно любящий её Гай, работа в издательстве, недописанная книга. Аврора не без труда вливается в свою прежнюю жизнь, но временами отдаётся воспоминаниям о шуме морских волн и о тех чувствах, которые она испытала рядом с Францем... В эти моменты она даже представить не может, насколько близка их следующая встреча.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Все прекрасно знают «Вино из одуванчиков» — классическое произведение Рэя Брэдбери, вошедшее в золотой фонд мировой литературы. А его продолжение пришлось ждать полвека! Свое начало роман «Лето, прощай» берет в том же 1957 году, когда представленное в издательство «Вино из одуванчиков» показалось редактору слишком длинным и тот попросил Брэдбери убрать заключительную часть. Пятьдесят лет этот «хвост» жил своей жизнью, развивался и переписывался, пока не вырос в полноценный роман, который вы держите в руках.
Впервые на русском — второй роман знаменитого выпускника литературного семинара Малькольма Брэдбери, урожденного японца, лаурета Букеровской премии за свой третий роман «Остаток дня». Но уже «Художник зыбкого мира» попал в Букеровский шортлист.Герой этой книги — один из самых знаменитых живописцев довоенной Японии, тихо доживающий свои дни и мечтающий лишь удачного выдать замуж дочку. Но в воспоминаниях он по-прежнему там, в веселых кварталах старого Токио, в зыбком, сумеречном мире приглушенных страстей, дискуссий о красоте и потаенных удовольствий.
«Коллекционер» – первый из опубликованных романов Дж. Фаулза, с которого начался его успех в литературе. История коллекционера бабочек и его жертвы – умело выстроенный психологический триллер, в котором переосмыслено множество сюжетов, от мифа об Аиде и Персефоне до «Бури» Шекспира. В 1965 году книга была экранизирована Уильямом Уайлером.
Иэн Макьюэн. — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».«Искупление». — это поразительная в своей искренности «хроника утраченного времени», которую ведет девочка-подросток, на свой причудливый и по-детски жестокий лад переоценивая и переосмысливая события «взрослой» жизни. Став свидетелем изнасилования, она трактует его по-своему и приводит в действие цепочку роковых событий, которая «аукнется» самым неожиданным образом через много-много лет…В 2007 году вышла одноименная экранизация романа (реж.