Предпраздничная лихорадка - [3]

Теперь, когда приспособлений для игр не осталось, нам совсем нечего делать. Но учителя не разрешают нам даже присесть: они говорят, что мы должны «двигаться».

Игрушки и видеоигры, чтобы было чем себя занять, нам тоже не разрешают приносить. Если на детской площадке тебя застукают с игрушкой, её тут же конфискуют. На прошлой неделе кто-то нашёл в опилках крошечную машинку, которая, судя по её виду, пролежала в них не один год.

У машинки не было трёх колес, но народу так хотелось развлечений, что ребята выстроились в очередь, чтобы с ней поиграть, и, пока одни играли, другие стояли на стрёме.

Теперь в нашей школе появился чёрный рынок игрушек.

Вчера Кристофер Стэнджел принёс из дома целую кучу наборов Лего, и, как я слышал, за одну детальку приходится выложить пятьдесят центов.

Учителя запретили ещё и множество игр, в которые мы играли раньше. На прошлой неделе несколько мальчиков играли в салки, и один из них пострадал, когда его толкнули сзади.

Поэтому теперь нам не разрешают не только друг до друга дотрагиваться, но и БЕГАТЬ. Сегодня мы играли в салки «без рук», используя технику спортивной ходьбы, – с нормальными салками, конечно, не сравнить.

Если хотите знать моё мнение, взрослые чересчур увлеклись безопасностью. Я ходил на мини-футбол к Мэнни, и все малыши там были в велосипедных шлемах.

В том, что приспособления для игр исчезли, я вижу только один плюс: у меня наконец появился шанс успевать в школе. Я один из тех, кому очень трудно сосредоточиться, когда говорит учитель.

А когда другой класс гуляет в это время под окнами, слушать учителя внимательно практически невозможно.

Среда

Ладно, беру свои слова назад: я уже не рад тому, что у нас не осталось приспособлений для игр.

Теперь детям на переменке нечем заняться, и они глазеют в окна. А это здорово отвлекает, когда пытаешься решить задачку.

К тому же я не тот человек, кто умеет быстро решать задачки, – это тоже надо учитывать. В третьем классе у нас была учительница, миссис Синклер. Она учила нас всяким хитростям, помогающим запоминать таблицу умножения. Правда, меня они здорово тормозили.

В начале этого года математику у нас вёл мистер Спаркс.

Он имел привычку вставать на стул, когда хотел, чтобы мы запомнили что-нибудь важное.

Но однажды, когда мистер Спаркс пытался вдолбить нам какое-то арифметическое правило, у стула отломилась ножка, и мистер Спаркс упал.

Мистер Спаркс сломал ключицу и, как я слышал, судится из-за этого со школой. Я не запомнил правило, которое он пытался объяснить нам в тот день, зато твёрдо запомнил, что на предметы мебели вставать не следует.

Сегодня на переменке нам всем не терпелось побыстрее вернуться в школу, но тут Роули встал и начал прыгать по детской площадке.

Некоторые дети начали его подбадривать и хлопать.

Они, наверное, решили, что Роули протестует против новых правил, прыгая, а не бегая, но всё дело в том, что Роули просто любит прыгать.

Когда Роули прыгает, это отчего-то действует мне на нервы. Поэтому, наблюдая, как он скачет по детской площадке, я страшно злился. Прыганье у нас – больная тема. Роули говорит, что я ему завидую, потому что не умею прыгать, а я считаю, что это просто по-дурацки выглядит.

Прыгать, честно вам скажу, я так и не научился.

В первом классе я был единственным ребёнком, кто этого не умел.

Я боялся, что меня будут оставлять на второй год до тех пор, пока я не научусь прыгать, но меня, слава богу, перевели во второй класс. Я, правда, до сих пор опасаюсь, что мне это ещё может аукнуться.

Иногда я спрашиваю себя, как так получилось, что мы с Роули стали друзьями, – ведь мы с ним такие разные.

Но на данном этапе мы с ним, похоже, неразлейвода, поэтому я стараюсь не обращать внимание на те его выходки, которые меня раздражают.

Четверг

Скаут Санты следит за каждым моим движением, и это скверно, поскольку я не могу проделывать то, что обычно проделываю во время праздников.

Несколько лет назад мама с папой положили под ёлку подарки за неделю до Рождества, и я просто с ума сходил – так мне хотелось узнать, что это за подарки.

На одном из подарков было моё имя, и я был уверен, что это видеоигра. Я проделал в обёрточной бумаге крохотную дырочку, чтобы посмотреть, что там внутри, – ну, конечно, это была видеоигра, которую я просил.

Я не мог смириться с тем, что игра, которую мне хотелось, лежит под ёлкой, а я не могу в неё играть.

Поэтому я пошёл ещё дальше, сделал надрез и извлёк диск.

Я открыл пластиковую коробочку, вынул игру, а потом завернул коробочку обратно в обёрточную бумагу и аккуратно заклеил.

Но тут меня начала преследовать мысль, что мама может взять подарок и заметить, что он стал легче. Поэтому я снова его распаковал и положил в коробочку один из дисков Родрика с хэви-металл, чтобы подарок стал весить столько, сколько раньше.

Каждый вечер, когда мама с папой ложились спать, я играл в видеоигру и в итоге выиграл.

Но я забыл положить игру обратно в коробочку, и на Рождество, когда я развернул перед мамой и папой свой подарок, диск Родрика выпал и покатился по полу.

На следующий день мама отнесла диск в «Мир игр» и отчитала продавца за то, что он продал ей товар, «не рекомендованный для детей».