Предпоследний крестовый поход - [22]

Чтобы общественность не возмущалась и не вопила на площадях, во время дневного сна кардинала, папа ввел некую индульгенцию военного положения. Всем идущим возвращать себе святые земли даруется божья благодать и отпущение всех грехов, совершенных в течении жизни. Смерть, в процессе похода, приравнивается к подвигу, а душа после этого попадает прямиком в рай, даже не дожидаясь не девяти, не сорока дней.

Прямо так папа и сказал и двери казематов распахнулись и люди, смотрящие трансляцию, пришли в божественный восторг. Потом транслировали кардинала, он, со своей унылой политикой и числами, не вызвал таких эмоций. Потом транслировали королеву. Она вообще ничего не говорила, так как уже не могла. Служанки, что не попадали под камеры, держали ее за ноги и поясницу, чтобы та не упала. Много макияжа, чтобы скрыть осунувшееся серое лицо. Оксикодон, для блеска в глазах, и чтобы люди не подумали, что вместо королевы им показывают восковую куклу.

На улице шел ливень, но толпы не расходились. Прикованные к мониторам на площадях и у церквей.

Поход откладывать было нельзя, но он постоянно откладывался. То не хватало печатей, то перед походами вздумали провести медицинское обследование солдат. Папа считал это бредом. С низким гемоглобином, с плохим зрением, с гепатитом и сифилисом. Их выбрал сам господь, а теперь ряды его славных воинов, решили проредить какие-то врачи. Хьюго врачей не любил с детства. Кроме одного.

День за днем выход откладывался. Королеве становилось все хуже. Будущих освободителей земель, на всякий случай держали под стражей, до самого начала похода. В отчаянии, Хьюго благословил войско девы Марии на поход, чтобы хоть кто-то вышел из страны. Сроки горели. Даже то, что немцев не пустили коротким путем, через границы королевства, а заставили ехать в обход, так как они использовали неодобряемую папой технику и оружие, у них было преимущество во времени. Французы выйдут позже. Офицерский состав на колесах, во всех смыслах. Младший состав конными и пешими с мечами и арбалетами.

– Совсем от рук отбился! – тучная женщина держала мальчугана за ухо.

Солнце стояло в зените. Мухи донимали людей и скот. Пот лился по толстым рукам женщины.

– Головой подумай, где ты, а где она? Мы головами с отцом поплатимся! Один останешься, от голода сдохнешь или в рабство попадешь.

Мальчишка хватался за раскрасневшееся ухо и плакал. Он не видел разницы между детьми бедных и богатых. Он всего лишь хотел быть как остальные дети. Но все девчонки были либо из слишком бедных, либо из слишком знатных семей для него.

– Матушка, я больше так не буду.

– Марк! Сделай с ним уже что-нибудь.

Сильные руки подняли мальчишку и потащили на двор. К яме. Слишком буйный товар сажали в узкую яму глубиной метра три, не меньше, а ребенку казалось и того больше. Яма была расположена так, что в любой час, от рассвета и заката, солнце иссушало и жарило ее стены и дно. Мальчик упирался в песок ногами. Он слышал мольбы и крики пленников ямы, даже в доме. Отец волок его словно мешок зерна по двору, пока они не оказались у края ямы.

– Пожалуйста, отец, не надо.

Толчок в спину и мальчик полетел вниз.

Хьюго дернулся и подскочил на постели. Со стены напротив кровати упала икона и рамка щепками разлетелась по спальне.

С утра нужно было помолиться, но в голове было совершенно пусто, лишь страх ото сна гулял холодом по плечам. Хьюго пытался смыть его горячим душем. Кожа раскраснелась, влага от пара стекала по стенам, но холод никуда не уходил. Обветренные злые лица рабов и отца стояли перед глазами. Каждое прикосновение слуг, одевающих папу вызывало неприятную дрожь. На улице зарядил косой холодный ливень. Капли заносило на балкон. Ветер трепал полотна и пытался сдуть тиару с головы.

Внизу стояли тысячи мужчин и пара сотен женщин. Папа пробормотал что-то с бумаги, сдобрил речь левитом и убрался с мокрого балкона.

– Городские довольны. Некоторые пустились в путь даже не дослушав речи. Челядь, она и через сто, и через двести лет челядь. – болтал магистр. От холода все его ямы на лице стали темно синими. Почти фиолетовыми.

– Индивидуальное благословление начнется через пятнадцать минут, кого запустить первым? Ричарда семнадцатого? Велуа старшего? А может дамы вперед?

– Без разницы. – глядя себе под ноги, ответил папа.

– Ваше святейшество, прошу простить за дерзость, но вас что-то беспокоит? Вы не выспались? Вид у вас смурной.

– Вы очень проницательны, магистр. – папа остановился и кивком пропустил охрану вперед. – Меня последнее время беспокоят неприятные сновидения.

– Это из-за похода?

– Нет, что вы. Война – божья благодать. Я просто переутомился.

– Могу я вам помочь. – магистр вынул из кармана маленький полиэтиленовый пакетик.

– Господь поможет.

– У бога много забот. Помогите себе сами. – магистр сунул пакет в руки папе и ускорил шаг догоняя охрану.

В зале было душно. Командующие надышали перегаром. Пот капал со лба на страницы библии и буквы расплывались перед глазами.

–… да благословит господь тебя и твоих верных воинов. – папа брызнул святой водой в красную морду очередного командующего.