Предпоследний крестовый поход - [12]

– Брат Яков. Мне совершенно претит мысль о том, что папа будет уличен в подобном разврате. Это вызовет беспорядки, возможно даже массовые самоубийства. – голос доносился до Ричарда, но он не мог понять с какой именно стороны. Одергивая тряпки вокруг себя, Ричард только удалялся от говорящих. Капли, что дал магистр, после прохождения эффекта жутко путали мысли. Превращали голову в ведро с гвоздями. Ричард метался вокруг стола, как в комнате кривых зеркал, а голоса раздавались то слева, то справа.

– Терпение, брат Алексий. Мы должны дождаться монакийцев и их решения. Идите к остальным.

Шторы зашелестели. В туалете появился один из говорящих. Ричард сделал вид что мочиться, но после капель пересохло не только во рту и сколько бы он не старался не мог выжать не капли. Брат взял горшок и встал рядом с Ричардом. Молчание прерывало лишь журчание.

– Я бы советовал вам сходить к доктору, Брат. С этим делом шутки плохи.

Голос принадлежал тому, кого называли Алексий.

– Это мое дело. – ответил Ричард, но Алексий продолжал наблюдать за потугами капитана.

– Эй! Смотри себе между ног!

– Покажите вашу руку. – Алексей резко бросил вазу на пол, и та громко зазвенела, оглушив Ричарда на секунду.

Алексей, так не застегнув брюки пытался схватить капитана за руку и оголить запястье, но и без этого было видно, что у капитана отсутствует изображение креста, как у других членов ордена.

Возня становился шумной, Ричард, сжав свою вазу покрепче в руке ударил Алексия по голове. Теперь звук был не таким звонким. Алексий упал на залитый мочой пол, а Ричард, путаясь в шторах выбежал обратно в зал.

Бруно прохаживался по залу и стрелял у братьев сигареты, когда Ричард пронесся мимо него как пес, которого напнул мясник.

Уставшие заемщики оживились при виде капитана на пустой ночной улице.

– Заем для королевской армии под восемнадцать процентов!

Ричард лишь махнул рукой, а заемщик уже валялся в луже, вывалив на грязь свои буклеты.

Сержанта и капитана вмиг обступила толпа.

– Беспредел!

Заемщики повылазили из своих будок и ларьков. Они стали окружать Ричарда и Бруно, словно хищники добычу.

– Не давайте им уйти! Пошлите за городскими! – писклявые вопли мелкорослых, сутулых, заискивающих существ. Ричард не мог назвать их людьми. Он видел их сейчас именно существами.

Если на шум явиться патруль. Он шляется по улице после отбоя, да и ладно бы в пивнушке, вместе с сослуживцами. На это бы закрыли глаза, как никак скоро в поход. А он нападает на людей. Ричард не выдержал воплей снаружи и шума внутри головы. Он выхватил клинок из-за пояса и приставил к горлу одного из заемщиков.

– Видишь этот крест на плаще? Я защищаю тебя и твоего господа, пока ты тянешь из людей последние гроши!

– Капитан! Остановитесь! Капитан! – Бруно вцепился в плечи Ричарда и повис на нем.

– Видишь? – повторял вопрос Ричард, но ответить заемщик уже не мог. Ричард не рассчитал сил. Он хотел лишь припугнуть. Хотел, чтобы холод лезвия отрезвил и заставил прозреть мелкого кредитора, но не пустить ему кровь.

Ричард отпрянул и тело мужчины обмякло и упало ему под ноги. В темноте не было видно алой крови. Она была темной липкой субстанцией на руках, рукоятке. Пару капель попало на плащ, воротник и лицо. Ричард уже убивал. Убивал вооруженных и безоружных. Мужчин и женщин. Иудеев и безбожников. Французов и остальных. Но он всегда знал, что делает. Даже, когда другие ученики случайно ранили друг друга, Ричард был осторожен и следовал правилам. Но он никогда никого не пугал и никому не угрожал. Если поступил приказ убить – он убивал. В полную силу.

Ричард не испугался. Он даже не взглянул на убитого. Смертельно хотелось спать, как после капель, у дома магистра. Бруно тянул его за плащ, и он покорно плелся. Бруно дергал, и он бежал.

Они запутались в чужом белье, разбудили собак. В окне магистра горел слабый свет светодиодного фонарика. Антоний читал. В доме было прохладно ночью, но он все равно ходил в одних брюках и босым.

– Что случилось? На вас напали? У вас кровь, капитан…

– Пустяки, господин магистр. Собаки во дворах. – ответил за капитана Бруно. Сам же Ричард прижимался к косякам и стенам, в поисках удобного положения для сна.

– Капитан, кажется устал. Одну минуту, – Антоний принялся рыться на столе. Среди бумаг и кружек он быстро нашел, то, что нужно. Белый порошок, напоминавший Бруно муку. Магистр высыпал его на обрывок бумаги и сунул капитана под нос. – Вдохните. Будете, как огурчик.

Ричард послушно втянул носом все, что дал магистр. Веки поднялись, зрачки расширились. Ричард больше не искал места поспать. Он тупо глазел то на магистра, то на сержанта.

– Боже правый! Садитесь! Я совсем позабыл о вежливости.

Бруно усадил капитана и устроился сам.

– Я был в лисах и псе. Мне тяжело об этом говорить. Одно скажу, за их клевету на нашего папу, их стоит четвертовать. Бросить на растерзание собакам. Вырвать сердца.

– Боже милостивый! Что же они говорили? – магистр подпер руками подбородок и уставился на Ричарда.

– Ужасные вещи. Мой язык сгниет и отвалиться если я повторю их слова.

– Вы узнали кого-нибудь?

– Нет. Они все скрывают лица. Но я видел у них рисунки, на запястьях. Треугольники, нет, узоры…