Предназначены друг другу - [81]

-- Просто я его люблю, - ответила Зоя. - Я очень люблю его. Всегда любила...

-- Зоя, ты меня прости за Ксюшу, - потекли слезы у пожилой женщины. - Сама не знаю, что нашло на меня. Увидела тебя, ты на мать похожа. Инна такая же была в молодости... А Ксюша... Она ...Я подумала... Ксюша...

-- Давайте, не будем пока об этом, - попросила Зоя. - Я не хочу вспоминать... И вы забудьте... Ксюша - добрая девочка, она будет вас любить... Она вас уже простила, жалеет вас, что вы заболели... Вы отдыхайте, поспите.

-- Какой отдых? Надо коров подоить. Уже обед. Сможешь?

-- Нет, - улыбнулась Зоя, вспомнив вредную Римкину козу. - Не умею, ни разу не доила... Но я попробую...

-- Надо мне как-то вставать. Куда тебе? Детей куда денешь? Да и корова одна с норовом, никого не подпускает. Даже Сергея...Ты и не пытайся ....Я сейчас встану, - Глина Ивановна приподнялась. - Нет, не смогу. Слабость какая-то.

-- Лежите, лежите! Я Римку сейчас вызову, - сказала Зоя и вытащила телефон. - Она любую корову подоит.

-- Коровы-то в поле, на пастбище. Римка не знает...

-- Вы думаете, в деревне есть что-нибудь, чего Римка не знает? - засмеялась Зоя, набирая номер невестки. - Римка знает все!

-- Ты ей скажи, пусть себе молоко заберет. И ты себе возьми побольше! У вас дети... У меня и так залежи. Мы сдавали тут одной даме молочную продукцию, она ездила по домам, собирала, но заболела, не приехала...Все прокисло, надо творог сделать...А его и так полон холодильник. Ты забери. Сережа говорил: твоя девочка сыр домашний любит. Свари ей побольше.

-- Все сделаю и Римке скажу... Римма, - начала Зоя, услышав знакомый говорок невестки в телефонной трубке, - у меня к тебе просьба. Просто огромная. Ты коров подоишь? Как каких? У Елизаровых. Где пасутся? А ты не знаешь? Не может быть! Римка, теряешь квалификацию... Сейчас трубку дам Галине Ивановне, её спроси.

Галина Ивановна объяснила, повторила приказание забрать молоко себе и облегченно вздохнула.

-- Теперь мне спокойно. Римма справится, она деловая баба. Хваткая! Она и творог, сказала, сделает, поможет, придет, - женщина с облегчением закрыла глаза.

-- Мама, - это тихо вошла Шурочка. - Мама, Сашка с Сережкой проснулись. Сашка из коляски лезет. Его Ксюша держит и ругается.

-- Я сейчас, - Зоя стрелой метнулась на улицу.

Близнецам было по семь месяцев, они пытались вставать, ни минуты не сидели спокойно. Для девочек были уже тяжеловаты. Не меньше десяти килограммов в каждом.

Шурочка осталась в доме. Она настороженно смотрела на лежащую бабушку. Галина Ивановна протянула руку к внучке. Девочка вся сжалась.

-- Нет, я не хочу с тобой, я буду жить с мамой! - тоненько воскликнула она и убежала.

Слезы потекли по лицу Галины Ивановны. Она не видела, как девочка, выбежав, бросилась к Зое, обхватила её руками, за шею, та, сидя на крыльце, кормила грудью одного из сыновей, другого держала недовольная Ксения.

-- Все хорошо, Шурочка, все хорошо, - сказала Зоя, целуя щечку девочки. - Ты больше не ходи туда. Вот покарауль Сережу с Ксюшей. А то Ксюша уже недовольна, что Сережку ей пришлось держать.

-- Мама, - сказала Ксюша, - я больше не боюсь чужую бабушку. Папа сказал, что баба Галя нечаянно сказала, что я ей не внучка, что она добрая. Папа всегда правду говорит. Я сейчас пойду и спрошу. Я побуду с ней, а Шурочка возьмет Сережку.

Девочка с радостью согласилась. Вздохнула облегченно Зоя. А Ксюша решительно открыла дверь.

-- Если что надо, ты сразу меня зови, - сказала Зоя и подумала: - Сейчас Галина Ивановна узнает все подробности нашей жизни. Ксюшка расскажет все.

-- Бабушка спит, - через минуту высунулась назад голова девочки. - Но я к вам не пойду, я побуду с папиной мамой. Больных нельзя оставлять одних.

Галина Ивановна лежала, закрыв глаза, на душе было погано. Она, не желая того, оттолкнула Зоину светловолосую девочку. Ведь не хотела этого, не хотела, настроилась на мир, но не справилась с нахлынувшими воспоминаниями. Владька обиделся на мать. Родная внучка теперь бабушку боится. Как убежала следом за Зоей. Но, кажется, Шурочка вернулась. Галина Ивановна притворилась, что спит, а то опять убежит малышка. Девочка осторожно приблизилась, погладила руку бабушки, облегченно вздохнула, побежала и сказала Зое, что бабушка спит, и вернулась. Галина Ивановна слышала, как она подвинула стул и села рядом, потом осторожно перелезла на софу, села, поджав ножки. Бабушка решилась и приоткрыла глаза. Это была не Шурочка. Это была, Пресвятая Божья Матерь, это была опять она, больное видение Галины Ивановны, в последние дни оно преследовало пожилую женщину. Это была Лариса, маленькая утонувшая девочка, дочь Галины и Сергея, которую вытащил из воды Владислав, но Лариса так и не начала дышать.

Страшные картины опять встали перед глазами...

Лариса.

-- Мам, - канючил Владислав, - мам, я не пойду с папкой сено убирать. Мам, давай я лучше с Лариской посижу.

-- Лариса уже большая, - отрубила Галина Ивановна. - Пять лет. Поиграет во дворе одна. Она у нас самостоятельная, ничего не боится.

-- Да, она в тот раз ушла, - возразил сын. - К Андрюшке, на другой конец деревни!