Предназначенный - [33]

Она вновь пристально на него посмотрела, со странным выражением на лице.

— Что ты сказал?

— Что я должен идти. — Аурокс повернулся и быстро скрылся в ночи. Он ждал, что эмоции, которые она дала ему почувствовать исчезнут, как исчезали эмоции других людей после того, как он поглощал, использовал и отбрасывал их в сторону. Но часть грусти Зои осталась с ним, так же, как и ее вина и, что еще более странно — ее одиночество осталось с ним, объединяясь с глубокой, потаённой пропастью в его душе.

9

Зои

Я долго еще смотрела вслед уходящему Ауроксу.

Какого черта?

Я снова высморкалась, покачала головой, глядя на скомканную, мокрую салфетку Клинекс в своей руке. Что за игру затеяло это создание Неферет? Она специально подослала его ко мне с салфетками Клинекс, чтобы мой и без того шаткий разум окончательно помутнился.

Нет, маловероятно. Неферет не знала, что Аурокс, давая бумажную салфетку, напомнит мне Хита. Никто, кроме Хита, не делал этого. Ну, и Старка.

Таким образом это, должно быть, просто странное совпадение. Несомненно, Аурокс был своего рода созданием Неферет, но это не значит, что он был неуязвим к эффекту женских слез. Он был парнем… по крайней мере, я была вполне уверена, что он парень. Но так или иначе, он стопроцентно не мог быть один из глупых любимцев Неферет. Он мог быть хорошим парнем… или по крайней мере он мог быть кем-то хорошим, пока не превращался в смертельную машину, похожую на быка. Черт, Стиви Рей же нашла хорошего Пересмешника. Кто знает..

И тогда я поняла, что делала. Все как с Калоной. Я видел добро там, где его не было.

— О-оо, че-ерт, нет! Т-а-аак не пойдет, — отчитала я себя вслух.

— Что не пойдет, Зет? — Старк шел по внутреннему дворику, неся коробку Клинекса в своей руке. — Эй, кажется, ты уже вытерлась для разнообразия, — сказал он, показывая на мою скомканную, испачканную салфетку.

— Мм, я возьму другую. Спасибо, — сказал я, отщипывая несколько платочков из коробки и снова вытирая свое лицо.

— Итак, что же не так? — Он сел на скамью возле меня. Его плечо потерлось о мое, и я прильнула к нему.

— Я просто напоминала себе не давать сумасшедшим вещам, что происходят здесь, сводить меня с ума… по крайней мере самым бредовым.

— Ты не сумасшедшая, Зет. У тебя сейчас трудные времена, но все наладится, — успокоил меня он.

— Надеюсь, ты прав, — пробормотала я, а затем другая, еще более угнетающая мысль поразила меня. — М-мм, ты говоришь, что остальные не думают, что я странная из-за моей мамы?

— Я еще не сказал им. Они твои друзья, Зет. Они просто беспокоятся о тебе, ничего странного, — уверил Старк.

— Знаю, знаю, только… — Мой голос затих. Я не знала, как оценить и выразить в словах боль, вину и ужасное чувство одиночества из-за того, что мама покинула меня.

— Эй, — Старк остановился и взглянул на меня. — Ты не одна.

— Ты читаешь мои мысли? Ты же знаешь, что я не люблю, когда ты…

Он взял меня за плечи и тихонько встряхнул.

— Это не из-за нашей связи и того, что будучи твоим Воином я знаю, что ты чувствуешь. Я не знаю другого ребенка, у которого умерла мама, а ты?

— Нет, только я. — Я закусила губу, чтобы не зареветь. Снова.

— Вот видишь, поэтому не трудно понять, что ты чувствуешь.

И он поцеловал меня. Не жарким, глубоким поцелуем, как бы говорящим "я хочу залезть тебе под юбку". Поцелуй Старка был мягкий и сладкий, он обнадеживал. Когда его губы оторвались от моих, он улыбнулся, глядя в мои глаза.

— Но, как я уже говорил, ты пройдешь через это, все хорошо и ты не сумасшедшая, потому что ты умна, сильна и красива, и внутри фантастичноострая.

Я неожиданно захихикала.

— Фантастичноострая? Ты серьезно это сказал?

— Черт, да! Я только что это сказал. Зет ты фантастичноострая.

— Но фантастичноострая? — Я хихикнула еще раз, и почувствовала, как боль внутри меня отступает. — Это самая дурацкая вещь, что я когда-либо слышала от тебя.

Он, прижал руку к груди, будто я только что нанесла ему удар.

— Зет, это ранит. Я пытался быть романтичным.

— Ну, по крайней мере ты попытался, — сказала я. — Скажи мне, ты сам придумал это слово?

— Неа, — Он одарил меня своей милой, дерзкой ухмылкой. — Я услышал это "фантастичноострый" от трех девчонок из школы, когда они наблюдали за моей стрельбой на арене в поздний час.

— Прааавда? — Я приподняла бровь и наградила его испепеляющим взглядом. — От трех девчонок из школы?

Дерзость пропала из его улыбки.

— Я хотел сказать, трех непривлекательных девчонок.

— Я уверена, именно это ты и хотел сказать.

Его глаза заблестели.

— Ревнуешь?

Я фыркнула и солгала.

— Нет!

— Тебе вовсе не нужно ревновать. Больше. Потому, что ты не только под защитой "фантастичноострого". Ты та, кому "фантастичноострый" предначертан.

— Ты уверен?

— Ага.

— Обещаешь?

— Ага.

Я прильнула к нему.

— Хорошо, я верю тебе, мужлан. — Я положил свою голову на его плечо, и он обнял меня. — Теперь мы можем пойти домой?

— Безусловно. Ваш желтый микролимузин готов к отправке и дожидается лишь тебя.

Он встал и поднял меня на ноги. Рука об руку мы пошли к стоянке. Я украдкой покосилась на него. Он выглядел довольным собой (и невероятно горячим). Очевидно, его тупая игра слов была частью его плана с целью вытащить меня из бездны депрессии, в которую я сама себя загнала.