Предназначение - [21]

Незнакомец встал, пошатываясь, прошел к двери, сделав знак рукой вскочившему Марку сидеть на месте, и исчез в джунглях, в ночи... Навсегда.

Марк долго раздумывал над всем этим, дни сменяли ночи; он не знал, что делать, чем заняться. Вся жизнь казалась ему скучной и уже как бы прожитой, ведь он знал почти все ключевые события своей жизни, которые произойдут с ним в будущем. Почти. Это очень важно. Почти, потому что однажды он вдруг почувствовал нечто в пустоте своего существа, которое вспыхнуло, как слабая искра, как спичка в темном храме, и сказало: "Да". Просто и по-земному вся его жизнь вдруг перевернулась. И он пошел. Было очень странно видеть, как ноги, уверенные в направлении, в котором они несли тело, казалось, обладали собственным сознанием. В-общем, он вернулся обратно, и ряд переживаний открыл ему знание того, что он встретится со мной, многому меня научит и, в частности, тому, как выжить после Перехода и помочь сделать это другим. Пока он все это рассказывал, мы добрались до той самой хижины, где много лет назад произошла встреча со стариком, и я спросил Марка, кто же тот его знакомый, у которого мы должны были узнать о своем будущем, о том, кем мы станем? Он долго молчал, потом вздохнул, засмеялся, взъерошил волосы и рассказал:

- Понимаешь, Феб, ты уникум. Ты не существуешь ни в прошлом, ни в будущем, тебя не должно быть, однако, ты здесь, передо мной, - он шутливо пощупал меня руками, как бы убеждаясь, что я не привидение. - Тебя невозможно предсказать или увидеть в откровении, в пророчестве. Ты подарок Господа, - Марк был весел и полон энергии, - его тайна. И для чего ты пришел, каково твое предназначение, неясно. Ты как бы лишний в мире. Видимо, ты одно из доказательств не жесткой детерминированности Вселенной, а ее свободной игры, игры бескрайнего сознания с реальностью. Игры радостной, светлой и без всяких правил и систем, которые мы, люди, якобы открыли. Вероятно, ты сам узнаешь, чем должен стать человек, но произойдет это не скоро. Хотя, строго говоря, невозможно заранее предполагать действия того, кто не существует. А в эту глушь мы забрались, по секрету скажу, лишь для того, чтобы запутать следы. Это нужно для тебя, ведь свой конец я уже знаю наверняка. Но... в-общем, когда я помру, ты попытайся сделать то, что должен был сделать я. Не знаю, что из этого выйдет. Могу лишь сказать, что, начиная с этого момента, жизнь у нас с тобой будет, мягко говоря, неспокойная..."

И, как в доказательство его слов, деревянная крыша хижины рухнула под тяжестью... свалившегося на нее с дерева орангутанга, не рассчитавшего, как видно, прыжок с ветки на ветку, смертельно перепугавшегося и под наш общий хохот унесшегося в гущу сплетения лиан...

Когда мы вернулись из Африки, наша квартира была опечатана. Нас разыскивали за неуплату налогов, подозрительный образ жизни и уйму всяких мелких выдуманных преступленьиц. Мир шел к своему концу семимильными шагами. А, впрочем, что мы знаем!..."

Феб взглянул на Сааха долгим взглядом и снова увидел тот свет, струившийся из двух колодцев черных глаз...

- Конкретно, я сейчас знаю одно, - сказал Саах, глядя вперед, - что нас пытаются остановить некие формы, если верить обстоятельствам, не являющиеся людьми. Ты видишь?

Феб встрепенулся, пронзил тьму молнией взора, сжал баранку:

- Это слишком... слишком разумно для них. Такое я встречаю впервые.

Впереди поперек дороги были навалены разбитые автомобили, бревна, какие-то ящики; вокруг этой баррикады вяло копошились фигуры в серых одеждах полицейских. Они увидели свет фар, но не отпрянули во тьму, а замерли все до одного и, казалось, ждали.

- О, да! И объехать никак. - Феб дернул руль вправо, влево, глянул на Сааха, подобравшегося, как леопард для прыжка, стиснул зубы и нажал на тормоз...

Они вынеслись из дверей и, бросив машину, кинулись к зданиям, черневшим неподалеку. Полицейские равнодушно проводили их взглядами и, внезапно напрягшись, понеслись за ними.

"Потрясающе разумные действия, - думал про себя Феб, работая ногами. Видимо, эта "тварь" использует теперь избирательный распад, оставляя тела нетронутыми, уничтожая лишь ум и волю, и затем пользуясь ими; так ей даже не нужно сгущаться... О, ч-черт!"

- Саах, сюда! - отрывисто крикнул он и завернул за огромный ангар, черневший на фоне звезд. Сердце норовило выскочить из груди. "Да, хватит ли нам сил до рассвета?" - Феб не знал. Все это напоминало псовую охоту на зайцев. И тут где-то сзади взревел мотор, заставив волосы Феба встать дыбом: "Этого не хватало! Теперь они на колесах, а мы на своих двоих. Возможно ли!.."

Им оставалось теперь только прятаться в закоулках между цехами и ангарами. Но... сидеть на месте - это смерть. Попасться на глаза серым убийцам, перебегая с места на место, тоже. Пеленой страха заволакивало мозг, сила покидала тело. Вокруг рыскали неживые фигуры, выискивая две своих жертвы. Круг сужался. Ловушка?.. И тот и другой одновременно почувствовали всем телом, всем сознанием серую паутину, тихо опустившуюся на разгоряченные лбы, на плечи и ниже...

...Саах шел по золотому лугу, рядом шагал Феб. Густой, терпкий, медвяный воздух, напоенный расплавленным золотом, вливался в легкие. Где-то вдали звучал колокол на низкой ноте: бум-м... бум-м... Саах остановился, присел, разглядывая венчик невиданного цветка, распростершего в тишине чудные лепестки.