Мишель вспомнила его признание в том, что он много лет мечтал с ней переспать. Тогда она была сильно польщена. Но сейчас здравый смысл подсказывал ей, что не ее красивые глаза или стройная фигура пробудили в нем это желание. Оно возникло потому, что она никогда не обращала на него внимания, как сказал Кевин. И она стала для Тайлера труднодостижимой целью, единственной девушкой, которая не собиралась трепетать перед его блеском и бросаться к его ногам.
До вчерашнего вечера.
К расстроенным чувствам добавилась еще и досада. Ей была противна мысль о том, что она стала очередной насечкой на стволе тайлеровского секс-пистолета. Ей это совсем не нравилось.
– О-о – сказал Тайлер насмешливо.
– Что «о-о-о»?.. – вспыхнула она.
– Я вижу, ты подогреваешь себя, готовясь к борьбе. Это видно по твоим глазам. Но ты не выиграешь у меня, милая. Не сейчас. Я буду сегодня таким послушным, что ты не сможешь найти изъяна, чтобы вонзить в него зубки. Я буду соглашаться со всем, что ты скажешь или захочешь. – Он плюхнулся рядом с ней на кровать и растянулся во весь рост, скрестив ноги и закинув руки за голову. – Я полностью в твоем распоряжении.
Мишель захотела рассердиться на него, но не смогла.
Вспышка гнева отняла у нее не только время, но и энергию, потому, наверное, она не сумела побороть невероятно порочные мысли. Мишель не могла отвести глаз от его распростертого тела. Его волосы были еще влажными, и это свидетельствовало о том, что он только что принял душ. Его умопомрачительное тело заняло то же место, что и вчера. Мысленно она уже развязывала пояс на его халате, откидывала его прочь, гладила великолепную обнаженную грудь и наклонялась, чтобы поцеловать мускулистый живот…
– Ты прав, – еле выдохнула она с притворной веселостью. – Пора вставать!
Она уже уселась на кровати, отбросив покрывало, когда поняла свою ошибку. Но было уже поздно хватать простыню и прикрывать наготу. Слава богу, она хоть сидела к Тайлеру спиной.
Поднявшись на ноги с максимальным достоинством, па которое она была способна, Мишель прошла к встроенному шкафу мучительно-неспешной походкой. Бежать рысью было бы унизительно.
Но показывать ему голую спину было так же рискованно, как предстать полностью обнаженной спереди. Она представляла как он сейчас лежит, разглядывая ее ягодицы, и вспоминает, как сжимал их ночью. Его слова возносили ее в заоблачные дали, восхитительные слова, которых она никогда прежде не слышала.
«Держи меня крепче, милая… Не отпускай… О, да, милашка, да… Вот так… Поддай еще… О, да… Не останавливайся… Продолжай…»
Когда она вынимала из шкафа свое домашнее платье – пурпурное, без пояса, с пуговицами по всей длине, ее руки затряслись. Мишель не удалось нормально надеть его, – такой дрожащей, безвольной размазней она вдруг стала. И Мишель кое-как накинула платье на плечи с максимальной, как она надеялась, непринужденностью.
– Я думаю, мне надо пойти принять душ, – небрежно бросила она Тайлеру, метнув быстрый взгляд через плечо.
– Разрешишь мне выпить чашечку кофе, пока ты будешь в ванной? – спросил он, прежде чем она вышла из комнаты.
Она остановилась в дверях и повернулась к нему. Он сидел на кровати, свесив ноги, и смотрел на нее внимательным и странным взглядом. Напускная уверенность Мишель была поколеблена, и она вцепилась в дверной косяк. О, Господи, о чем он сейчас думает? Что вспоминает? Или хочет? Или чего-то ожидает?
– Не беспокойся – сдавленным, напряженным голосом проговорила она. – Я приготовлю кофе сама, когда выйду из ванной.
– Бегство тебе не поможет, Мишель, – сказал мягко Тайлер. – Это случилось. И это было замечательно.
Мишель напряглась, а затем решила проигнорировать последнюю реплику. Отрицать, что вчерашняя ночь была великолепна, было бы глупо. Но подтверждать еще раз вслух, что все было именно так, казалось ей совсем не обязательным. Мужская сущность Тайлера не нуждалась в излишних уверениях.
– Я вполне осознаю все, что произошло, – огрызнулась она. – И не убегаю. Я просто иду принимать душ.
А после?
– Мы позавтракаем.
– А потом?
– А потом ты оденешься и поедешь домой. После чего, я надеюсь, мы вернемся в исходное положение – на те позиции, где были до вчерашнего вечера.
Его смех больно ударил по ее обнаженным нервам.
– Куда же мы вернемся, уточни? – спросил он с некоторой злостью. – Будем притворяться друзьями? Время от времени ссориться? И не замечать той искры, которая этой ночью вспыхнула между нами?
На секунду Мишень пришла в замешательство. Но когда немного подумала, то сочла, что в какой-то мере Тайлер прав. Она всегда знала о его сексуальной притягательности. Ведь она была женщиной. И, возможно, какая-то степень ревности таилась в тех оскорблениях, которыми она, бывало, осыпала его.
– Прошлая ночь подтвердила мою правоту, – продолжал он, не давая ей вымолвить ни слова. – Ты хотела меня, Мишель. А я хотел тебя. Я всегда тебя хотел. И собирался осуществить свое желание!
– Почему? – спросила она с вызовом, желая услышать правду.
Он пожал плечами.
– Кто знает тайну притяжения полов? Я всегда считал тебя невероятно сексуальной. И оказался прав, – добавил он, с улыбкой вставая и направляясь к ней. – Ты сводишь меня с ума.
