В этом отношении Саади стал естественным преемником традиций выдающегося центральноазиатского ученого-энциклопедиста Бируни, который проводил в жизнь принципы национальной и религиозной терпимости.
Саади видел много несправедливости, нищету тружеников и богатство угнетателей. Свои наблюдения поэт выразил в "Гулистане" и других произведениях.
Какие тайны знает небосвод
И звезд, на нем горящих, хоровод!
Один - слуга; другой - владетель трона,
Суд нужен этому; тому - корона.
Один - в веселье, в горести другой.
Вот этот счастлив, тот - согбен судьбой.
Вот этот в хижине, а тот - в палатах,
Тот в рубище, другой - в шелках богатых.
Тот жалкий нищий, этот - богатей.
Тот бедствует, другой - гнетет людей.
.................................................
Один - величья мира властелин,
Другой - ничтожный раб в цепях судьбин.
Тот опьянен довольством, негой, властью,
Другой привык к невзгодам и несчастью.
.................................................
У одного безмерно достоянье,
Другой семье не сыщет пропитанье.
(Перевод Л. Старостина)
Большим почетом у современников пользовался Абдурахман Джами.
Ученый, суфийский шейх, аскет, наставник государственных деятелей и поэтов, он и сегодня вызывает все больший интерес у любителей поэзии.
Для Джами характерна огромная искренность и чувство ответственности перед читателем. Он так формулировал свое поэтическое кредо:;
Не хочу я пустословьем обеднять родной язык, Потакать лжецам и трусам в сочиненьях не привык.
(Перевод Т. Стрешневой)
Персидско-таджикская поэзия принадлежит всем народам Центральной Азии. Среди классиков этой поэзии мы найдем и таджиков Рудаки и Руми, и азербайджанцев Низами и Хакани, и индийца Дехлеви.
Культура любого большого региона - всегда синтез. Этот синтез не обедняет никого. Он обогащает всех.
