Предел - [56]

– Отлично! – бросил Снеер.

– Для меня без разницы. Я не пользуюсь красными! – поморщился Прон.

– Потому что глуп! – сочувственно покачал головой Снеер. – Когда этот метод распространится, зеленые упадут в цене…

– Не понял…

– Подумай! Если за красные можно купить то же, что и за зеленые, то разница в стоимости упадет до уровня комиссионных, которые берег владелец дальтонизатора. На твоем месте я сейчас же помчался бы к Банку и продал все зеленые по четыре красных, если они еще не упали ниже.

– Знаешь, – удивленно сказал Прон, – у тебя нулевиковая голова! Я б не догадался!

– Между прочим, из нас двоих экономист не я, – с ехидством проворчал Снеер.

– Филип тебя вчера искал, – сменил тему Прон. – Он тебе еще должен пункты. Придет сюда около одиннадцати.

– А и верно. Там есть несколько пунктишек. Сотня желтых, – меланхолически заметил Снеер.

– Ничего себе – пунктишки!

– Ты, Карл, никогда не соберешь большой суммы! – Снеер сочувственно покачал головой. – Если хочешь иметь много пунктов, ты должен относиться к ним легко. А ты холишь и голубишь каждый пунктик, даже если их у тебя вон сколько!

– Значит, по-твоему, десять тысяч не так уж много?

– У меня бывало и побольше. Не успеешь оглянуться, как они будут стоить половину. Пункты надо тратить!

– Верно! Еще два года назад за желтые покупали только деликатесы да товары роскоши, а сегодня уже на одних зеленых не проживешь.

– Сами виноваты! Все больше дурней с завышенным разрядом, которые получают желтые и прикидываются, будто работают. А от их «работы» товаров в магазинах не прибывает.

Прон наморщил лоб и глубоко задумался.

– Когда мы дойдем до цели, – сказал он немного погодя, глядя в окно, – тогда достигнем нашего идеала всеобщего счастья, когда все, независимо от разряда, будем получать столько желтых, сколько сейчас зарабатывает толковый нулевик. Но тогда нам их хватит ровно на то, что сегодня может иметь шестиряк за свои красные.

– Вундеркинд! – рассмеялся Снеер. – Однако ты не все растерял, кое-что еще осталось от институтской экономики.

– Чихал я на такое счастье, – буркнул Прон.

В одиннадцать Снеер встретился с Филипом. Парень был счастлив, радовался своему второму разряду и возлагал массу надежд на грядущие успехи. Сейчас он еще был в отпуске, окрашенном приятной перспективой удивить начальника, который тоже был двояком.

«Напрасно радуешься, – думал Снеер, приходуя остаток долга с Ключа Филипа. – И ведь мучают тебя угрызения совести. Ты слишком порядочен, чтобы достигнуть чего-либо в нашем мире».

В полдень он отправился в амбулаторию. В эту пору врачи принимали в основном неработающих, так что большое количество пациентов не удивило Снеера. Он терпеливо выстоял очередь к знакомому врачу.

Когда вышел предыдущий пациент, Снеер скользнул в кабинет. Не успел он прикрыть за собой дверь, как услышал:

– Разряд? На что жалуетесь?

– Четвертый, как всегда, – весело сказал он. – Как дела, Дан?

– Ах, это ты! – врач поднял голову. – Как дела, старый мошенник?

– Неплохо, клепальщик! По-прежнему пунктики клепаешь? У меня дело за желтые.

– Ну? – Врач потянулся к блокноту. – Свидетельство о смерти? Справка о здоровье? Надо думать, не бюллетень о временной нетрудоспособности?

– Ни боже мой! Я хотел, чтобы ты занялся моей матерью. У нее неважно с желудком.

– А у кого сегодня хорошо? – вздохнул врач. – Всему виной стьюпидаторы[10].

– Что-что?

– Дрянь, которую добавляют в жратву и пиво, идущие за красные. Дает непредвиденные побочные эффекты.

– Что еще за добавки? Не слышал.

– Оглупляторы. Об этом не говорят, но они уже перестали быть тайной. Придется нашим гениям придумать что-нибудь новенькое. Шестиряки начинают шуметь. Так мать, говоришь?

– Да. В Северном районе, но я покрою все издержки, если согласишься.

– Лады. Поговорим позже, только кончу с теми, за дверью. Это недолго. Сядь за ширмой и подожди.

Снеер прошел за ширму, а врач крикнул следующего пациента. Он спешил, чтобы не заставлять дружка ожидать, и прием выглядел примерно так:

– Разряд? На что жалуетесь?

– Шестой. Сильные головные боли и…

– Пьете?

– Нет.

– Курите?

– Да.

– Много?

– Двадцать в день.

– Слишком много. Когда бросите курить, зайдете снова. Пять пунктов. Следующий.

– Разряд? На что жалуетесь?

– Пятый. Болят коленные суставы.

– Пьете?

– Да.

– Курите?

– Немного.

– Перестаньте пить и курить. Пять пунктов. Следующий.

– Разряд? На что жалуетесь?

– Шестой. Желудок у меня болит.

– Пьете?

– Немного.

– Курите?

– Самую малость.

– Снотворное принимаете?

– Случается.

– Не пить, не курить, порошков не принимать. Пять пунктов. Следующий.

Через несколько минут за дверью не осталось никого.

– Это был сверхскоростной вариант, – оправдывался врач. – Обычно я разговариваю с ними немного дольше.

– И не осматриваешь? – удивился Снеер. – Я гляжу, у тебя полный набор самой лучшей диагностической аппаратуры!

– Жаль времени. Ты же слышал, каждый пьет либо курит. Думаешь, легко бросить пить и курить? Они должны верить, что сами виноваты в своих недугах. Я не могу тратить время на пациентов, которые платят по официальному прейскуранту пять красных за консультацию. Моя ставка не зависит от того, сколько я их приму. Работающие разряды считают себя обязанными вручать дополнительный гонорар в желтых, а этим, даже если они и захотят, нечем!