Еще не поздно
Лучший мир искать…
Альфред Теннисон
Над водой висел прозрачный туман – тонкая вуаль, придающая мягкость очертаниям города, который отсюда казался узкой серой лентой, изрезанной поверху фантастическими зубчиками и выгнутой вдоль границы воды и неба.
Лодка слабо покачивалась на небольших волнах, мерно бьющих о борт. Ритм колебаний и плеск воды действовали расслабляюще.
«Люди слишком многого требуют от жизни, – размышлял Снеер, растянувшись на носу лодки. – Почти все в поте лица и, как правило, безрезультатно пытаются добиться того, что в принципе можно получить проще и легче. Ищут счастья и удовлетворения, не пытаясь вначале понять, что же вообще-то означают сии слова… Я, например, чувствую себя почти счастливым, когда вот так лежу на волнах, подставив грудь лучам солнца… и действительно чувствую уходящее время. Ритм волн создает иллюзию, будто единственное движение в окружающем пространстве – это движение времени, чистого, рафинированного времени, не замутненного ничем, кроме плеска волн о борт. Если можешь позволить себе не считать ударов волн и убегающих минут, если течение времени не повергает тебя в панику – ты действительно счастлив».
Он приоткрыл глаза и, не поворачивая головы, повел взглядом по озеру. Похоже, лишь немногие из миллионов обитателей Арголанда разделяли его взгляд на проблему счастья. В поле зрения Снеера покачивалось всего несколько парусников и две моторки, лениво дрейфующих с заглушенными двигателями. Остальные ловцы счастья толкутся, не вылезая за пределы рваной серой полоски, отделяющей темную голубизну озера Тибиган от светлой голубизны безоблачного неба над западным горизонтом.
«Как все-таки хорошо, когда человек может не считать уходящих минут», – подумал Снеер.
Когда всем хватает питания, одежды, жилища и даже увеселений – время само по себе становится ценностью и уже не образует только лишь подвижный фон жизни, второй план, безвозвратно убегающий за окном мчащегося поезда. Время – основной элемент действительности, неотъемлемое составляющее бытия. И однако люди словно не замечают этого, не могут оценить значения и значимости времени. Живут все еще по древней максиме: «Время – деньги». «Деньги» стали пустым звуком, умерли в процессе общественных преобразований, а бездумный, примитивный подход к проблеме времени продолжает бытовать во всеобщем сознании. Почему? Вероятно, потому, – отметил себе Снеер, – что подавляющее большинство людей – по сути дела, бездумные и примитивные существа. Ибо неужели так уж трудно заметить очевидную истину, которую он, Снеер, уразумел уже давным-давно, еще будучи студентом: время – это просто-напросто жизнь. А жизнь – конечный отрезок времени, подаренный тебе, словно чистый листок, который можно закрасить либо испачкать, смять и выкинуть в мусорную корзинку. Если время – это жизнь, то жизнь для отдельного человека – ценность столь большая и уникальная, что глупо пересчитывать ее на какие бы то ни было другие материальные блага…
Ну, а коли эти понятия – время и жизнь – связаны столь неразрывно, что в масштабах одной человеческой жизни означают абсолютно одно и то же, следовательно, «свободное время» и есть «свободная жизнь».
Свободное время – это то время, которым мы можем распоряжаться по собственному усмотрению. Самым большим богатством человека является то время, которое остается от жизни за вычетом часов, заполненных выполнением обязанностей перед обществом и неизбежными заботами по обеспечению себе возможности материального существования.
Стало быть, идеалом свободы следует считать ситуацию, при которой человек распоряжается всем своим временем. Снеер последовательно приближался к этому идеалу: обязанностями перед обществом он не был обременен в силу существующей в Арголанде обстановки. Его разряд не обеспечивал, да и не требовал от него обязательной работы, собственные же склонности и талант позволяли свести до минимума суету, связанную с добыванием средств, необходимых для приятного препровождения свободного времени, то есть, иначе говоря, свободной жизни.
Для него не было зазорным считать, что в этом мире ему везет больше и живет он значительно комфортабельней, нежели другие обладатели того же разряда – основная конечная цель общественной системы, в которой ему довелось родиться и существовать, выражалась словами: «максимум удобств и свободы при минимуме усилий и обязанностей».
Снеер считал, что он лишь на шаг… ну, может, на два опережает развитие общественной ситуации, несколько обогнав среднестатистического «четверяка», двигающегося – правда, медленнее – но в том же направлении. А ведь, как известно, история возвышает людей, опережающих свое время, даже если их и не признают современники.
Боковой порыв ветра сильнее качнул лодку. Снеер, лежа навзничь, непроизвольно раскинул руки, чтобы не очутиться в холодной воде озера. Рука натолкнулась на разогретое солнцем тело девушки, о которой он почти забыл, занимаясь своими размышлениями.
В принципе эта девица была излишним реквизитом на яхте. Снеер не собирался никого приглашать на сегодняшнюю прогулку. Течение свободного времени иногда хочется воспринимать в одиночестве.
