Предел прочности. Книга первая - [24]

- За нас!

Я сделал глубокий глоток и едва не выплеснул содержимое обратно в бокал. Мерзкая, сладкая дрянь, употреблять которую в чистом виде противопоказано. Ликер в худшем его проявлении. Судорожными рывками пищевод протолкнул тягучую жидкость вниз и я, тяжело выдохнув, схватился за край стола. Требовалось срочно запить эту мерзкую патоку, по недомыслию называемую алкоголем.

- Что, плохо идет? – проходящий мимо Рандольф глумливо ухмыльнулся.

Я демонстративно поднес бокал к губам и одним глотком осушил ядовитое содержимое.

- Молодец, пей, пока есть возможность, - Мэдфорд сделал вид, что хочет хлопнуть меня по плечу, но в последнюю секунду передумал и лишь брезгливо отдернул руку.

Вот же ж гнида. Я даже забыл про мерзкий вкус во рту. И этот его тост о трудных временах при поступлении. Дескать, мы здесь находимся по праву, прошли огонь и воду, кроме одного единственного халявщика? Кажется, Соми что-то такое говорил про пятый донабор и три места, которые придержали и не пустили на конкурсной основе.

Я огляделся в поисках толстячка и обнаружил того сидящим за барной стойкой в полном одиночестве. Хорошее время для начала беседы и сбора полезной информации.

Подойдя к толстяку, сел на свободный стул, громко хлопнув бокалом о столешницу. Соми вздрогнул, и осоловело уставился на меня. Батюшки, да он же пьяный в стельку. И когда только успел, с такой-то массой тела и с алкоголем, градусов в котором не больше, чем в пиве.

- Ааа, это ты, - пробубнил он и схватился за стоящий перед ним пустой бокал.

Я заботливо наполнил его фужер и, замешкавшись на секунду, плеснул немного себе.

- Что, не нравится, - толстяк обратил внимание на мою заминку.

- Редкая дрянь, - решил я не врать и поднес бутылку к глазам. На желтой этикетке красными буквами было написано «Аланье». Буквы были выведены замысловато, со всяческими завитушками, так что потребовалось время, чтобы прочитать это. Под названием был изображен домик на берегу озера. Обычный деревянный домик с печной трубой на двускатной крыше. Прямо-таки пасторальный пейзаж из родного мира.

- Даа, я слышал, вы там у себя другое пьете, - протянул толстяк тихо, так что мне пришлось напрячь слух.

- Там, это где?

- Ну там, где это... сто двадцать восьмая, - Соми жадно схватился за бокал двумя руками и булькая, втянул в себя сладкую жидкость. От одного только вида мерзкой патоки, стекающей по подбородку толстяка, поплохело. Пришлось отвернуться, а когда я снова посмотрел на Соми, тот уже навис над столом, свесив хмельную голову.

- Эй, парень, так что там на счет сто двадцать восьмой, - я легонько затряс его за плечо. В ответ послышался неразборчивый бубнеж. Удалось разобрать лишь «проклятое место» и бессмысленные междометия.

М-да, перестарался я, подливая толстячку алкоголь, теперь окромя несвязного бормотания и не вытянешь ничего из парня.

- Воронов? - раздался бас над ухом, а следом жалобно скрипнул стул. Великан в человеческом обличье сел рядом и протянул гигантскую ладонь.

- Он самый, - подтвердил я и ответил на рукопожатие. Словно малыш с папой здоровается.

- Авосян, - представился великан и предложил: - выпьем?

- Я бы с удовольствием, только вот…

- А я знал, - довольно осклабился Герберт, - не будут пить в сто двадцать восьмой всякую дрянь. Погляди-ка, что я принес.

Великан движением фокусника извлек из-под стула бутылку и, залихватски крутанув ее в воздухе, уронил на пол. Стекла брызнули в разные стороны, обдав нас каплями пахучей жидкости.

- Авосян!!! – громогласно возопила Джанет.

- Упс, - пробормотал тот, явно смущаясь: - сейчас еще принесу.

- Больше никакой выпивки, - азиаточка уже стояла рядом с нами, грозным взглядом прожигая провинившегося Герберта.

- Так не себе же, вот Воронова угостить, а то стыдно перед гостем за дамскую бурду.

Девушка хотела что-то возразить, но Авосян уже спрыгнул со стула и ледоколом вошел в веселящуюся толпу, получая на свою захмелевшую голову проклятия и возмущения.

Я проводил взглядом несостоявшегося собутыльника и обратил внимание на Джанет. Та продолжала стоять и жечь меня ненавидящим взглядом. А ей-то я что сделал?

- Какие-то проблемы?

Она молча подошла к барной стойке и извлекла из завала пакетов бутылку точно с такой же этикеткой, что минутой ранее уронил Авосян.

- И? – не понял я.

- Сейчас ты берешь это, - она протянула мне напиток, - и уходишь подышать свежим воздухом минут на тридцать, один.

- То есть?

- Ты берешь эту бутылку…

- Подожди, про бутылку я понял. В чем, собственно говоря, проблема.

- Проблема у Авосяна с алкоголем, и он не успокоится, пока не выпьет с тобой.

У Авосяна проблемы с алкоголем, а погулять выйти должен Воронов. Интересная логика получается, особенно учитывая тот факт, что если человек решил нажраться, он нажрется и отсутствие одной персоны его не остановит.

- А ты его мама? – сорвалась у меня с языка. Не собирался гадости говорить, а вот поди ж ты.

- Я старшая третьей учебной группы, - холодно ответила Джанет.

- Вот как, - удивился я, - не знал.

- А ты много чего не знаешь и не понимаешь. Поэтому бери бутылку и уходи.

Тут она была права, я ни хрена не понимал в происходящем и чем дальше, тем больше.