Предел Искушения - [36]

Глава 14

Если бы Илаева спросили, что ему хочется больше всего на свете и именно в эту минуту. То он бы однозначно сказал, что он хочет водки. Не виски, не тыкилу и ни какой другой алкогольный напиток, а именно водку и желательно русскую.

Страсть русских к водке, вероятно, кроется во многих причинах, но главная из них это точность и эффективность действия по устранению проблемных состояний и урегулированию проблемных ситуаций. А поскольку у Русских такие ситуации возникают, чуть ли не ежедневно, то и водка им необходима всё чаще и чаще. Проблемы отодвигаются на задний план, вернее они просто престают быть проблемами. Человек, после принятых на грудь первых ста граммов, ощущает прилив энергии и жажду деятельности, а после следующих ста граммов перестаёт размышлять и начинает действовать. Волнующие ситуации становятся интересными, и приятные решения приходят в голову сами собой. Это не «розовые очки» это более глубокое оптическое средство, которое можно снять только по окончании действия горячительного напитка. Всё становится в кайф. Хотя кайфа от водки вовсе нет. Есть кайф от действий, которые человек готов совершать, употребив напиток. Отсутствие комплексов и страхов обещает любое спиртное, но водка превращает комплексы и страхи в приятные удовольствия, и действия не ограниченные внутренними запретами особенно радуют. В состоянии «под мухой», человек может всё. Причём всё без исключения. Одним словом эффективность водки не требует доказательств. А вкусовые качества и утроившееся на следующий день количество проблем, отступают перед периодом счастья и свободы, которое может подарить водка. Илья помнил интервью одного известного Российского музыканта, не понаслышке знакомого с действиями «беленькой». Так вот он, на вопрос журналиста, помогает ли водка преодолению проблем и творческого кризиса, не задумываясь ответил: «Нет! Так что я советую людям находящимся в кризисе не пить. Ну а тем, у кого нет проблем — пейте! И они обязательно появятся!» Но это было мнение профессионала, который досконально изучил положительные и отрицательные стороны вопроса. Те же, кто не так плотно подходил к изучению действия водки на организм, никогда не отказывает себе в возможности, на некоторое время погрузиться в состояние полной расторможенности.

Состояние Илаева было, мягко говоря, отвратительное. И он хотел выпить, не обращая внимания на то, что завтра может быть хуже. Сильно ныла рука, наскоро перетянутая найденным в автомобильной аптечке бинтом.

Красота его отпуска была усилена ещё одним трупом старого учёного и похищением, подозреваемого в краже и нескольких убийствах, Стилианоса, которого везли в багажнике машины следовавшей за машиной Элеоноры.

Стилианоса транспортировали те самые люди, которых Илаев впервые увидел у дома Синеева, во время первого посещения.

Ещё одним неприятным обстоятельством было то, что теперь все, видевшие книгу, за исключением Элеонры, и Стилианоса, который возможно больше никогда не придёт в сознание, были мертвы. А участие самой Элеоноры в этом деле, было представлено покойным Синеевым, не в лучшем для неё свете.

Конечно, Илья не мог на сто процентов верить человеку, который сам претендовал на роль организатора похищения, но тем не менее. Кто она — Элеонора? Её моментальные перевоплощения из шпионки в романтичную девочку, а из влюблённой женщины в жёсткого руководителя, всегда удивляли Илаева. Теперь же, Синеев выставил её в роли коварной и бессердечной хищницы. Но, чёрт побери, Илаев любил её и не хотел думать о ней в подобном ключе. А мысли всё лезли и лезли в голову.

Вдобавок ко всему Илаев не был уверенным, в том, что никто не слышал выстрела, и никто не заметил автомобиля Элеоноры, припаркованного недалеко от дома учёного, ведь на улице уже светало. Одним словом он хотел водки!

Всё время, пока Элеонора и Илья находились в доме Якова Исааковича, два типа, славянской внешности, таились в ближайшей подворотне, неустанно, наблюдая за происходящим вокруг, а услышав выстрел, бросились в дом и обнаружили там мёртвого профессора, раненого журналиста, оглоушенного юношу и до смерти испуганную Элеонору.

Люди эти были явными профессионалами, не раз попадавшими в подобные ситуации. Они молча, без суеты и не нужных действий, подчистили квартиру на предмет отпечатков пальцев Илаева и Ван Голланд, тщательно замыли пятна крови, образовавшиеся на полу от разбитой головы Стилианоса и простреленной руки Ильи, подобрали осколки разбитой вазы, расставили по местам сдвинутую в суматохе мебель. Илья не сомневался, что запись с камеры наблюдения, они то же стёрли. После этого связали лежащего без сознания Стилианоса и погрузили в багажник своей машины, очутившейся в нескольких метрах от дома, как по мановению волшебной палочки.

Всё теперь выглядело как смерть пожилого человека за рабочим столом от внезапной остановки сердца.

Куда ехали машины и куда везли Стилианоса, Илья интересоваться не хотел. Он, молча, смотрел в лобовое стекло, время от времени закрывая глаза и проваливаясь, на мгновения, в какую то пустоту.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила его Элеонора, когда машина свернула с серпантина на грунтовую дорогу ведущую в горы.