Предчувствие любви - [22]

— А ты поел? — пробормотала она, когда Джерри протянул ей тарелку с яичницей и хлеб с маслом. Он приготовил это для нее, но она не могла есть, думая, что он сам голодный.

— Да, — ответил он, — раньше.

— У тебя борода отросла.

— Я не предполагал, что останусь тут так долго.

— Почему ты приехал? Должна же быть какая-то причина, а не просто мимолетное желание.

Он грустно улыбнулся.

— Я же говорил тебе, что ты не можешь себе позволить спокойный уик-энд в деревне, а ты не послушалась. Дел очень много, больше, чем ты себе представляешь. Я поехал за тобой и намеревался вернуться в тот же вечер или, в самом крайнем случае, пораньше с утра.

Она почувствовала себя разочарованной. Хотя и предполагала, что еще какая-то причина была. Глубоко в душе она это знала. Но он не хотел о ней говорить, и Лора не стала расспрашивать. Она подцепила немного яичницы и положила в рот; оказалось вкусно.

— А как ты вошел? — спросила она, немного утолив свой голод.

— Дверь была не заперта.

— Этого не может быть, — запротестовала она, но тут же подумала, что вполне может. Она плохо себя чувствовала, когда приехала, — болела голова, сотрясал озноб. — Значит, ты вошел и нашел меня.

— Я нашел весь дом промерзшим и со включенными лампами повсюду, а когда отважился подняться наверх, то увидел тебя лежащей в постели и стонущей. Пощупал твой лоб — ты вся горела от жара. Остальное ты и сама знаешь. — Он встал и, взяв свой чай, подошел к окну, глядя на оттепель за окном и прихлебывая из чашки.

Лора поела, сколько смогла, искоса время от времени поглядывая на него. Остального она не знала, вовсе нет. Он провел весь уик-энд здесь, ухаживая за ней. О чем он думал все это время? Наконец она поставила тарелку и потянулась за чаем.

— Тебе нет нужды оставаться, — тихо сказала она. — Ты можешь…

Он оглянулся на нее, и спокойно-равнодушное выражение его лица ясно дало ей понять, что у него не было другой причины оставаться здесь, как только позаботиться о страждущем живом существе.

— Я не могу тебя оставить. Ты нуждаешься во мне. Я тебе нужен.

Интересно, что бы он сказал, если бы она заявила, что он ей нужен навсегда? — спросила она себя. Оставил бы он Мэри-Лу и вернулся бы к ней?

— Я думаю, Мэри-Лу тоже нуждается в тебе, — отважилась заметить она. И наблюдала, изменится ли выражение его лица.

— Она уже поправляется, и кроме того, я же тебе говорил, что с ней ее сестра. А у тебя никого нет.

— Значит, ты испытываешь ко мне жалость?

Она и в самом деле должна была возбуждать жалость, подумалось ей. Ведь она была так несчастна. Джерри улыбнулся искренней улыбкой и подошел к ней. Сердце Лоры невольно затрепетало. Он наклонился, взял у нее из рук чашку и поставил на столик рядом со своей. Он держал ее пальцы в руке, а голос его был мягок и тих, когда он заговорил.

— Да, я испытываю к тебе жалость. А в данный момент испытываю и сильную жалость к самому себе. Я понимаю, что ты пытаешься сделать, Лора: ты хочешь вызвать меня на откровенность, хочешь узнать, что я в действительности чувствую к тебе. Ты постоянно упоминаешь Мэри-Лу, но она здесь ни при чем. Ты сказала мне много вещей, пока была в бреду, — пыталась объяснить, что произошло в ту ночь и…

Лора застонала и опустила голову в замешательстве.

— Пожалуйста…

— Что пожалуйста? Не смущать тебя? Я не собираюсь этого делать. Я только не хочу, чтобы ты предавалась заблуждениям.

Сердце ее болезненно сжалось. Он, может, и заботился о ней немного, но только и всего. Он пытался внушить ей, что это пустяк, что единственная причина, по которой он нянчился тут с ней, была в ее бедственном положении. Но ведь он называл ее «дорогая», и было другое, что заставило ее подумать…

— Заблуждения? — возмутилась она, и слезы заволокли ей глаза. — Я, может, и была в бреду, но не без сознания. Я чувствовала тебя, Джерри. Ты целовал меня — впрочем, ты всегда целуешь меня, изгоняешь призраков, как ты говоришь. Ты даже предположил, что мое полное подчинение тебе может стать исцеляющим средством. — Глаза ее были широко открыты от боли и обиды, а голос опустился до шепота. — И ты имел такую возможность, так почему же ты не воспользовался ею?

Он отпустил ее пальцы, почти отбросив их от себя с презрением. Встал и отошел прочь.

— Ты всегда вот так делаешь! — вскричала она. — Уходишь, когда тебе становится неудобно, когда слышишь что-то близкое к правде. Что это, больная совесть?

Он резко повернулся к ней лицом:

— Это у тебя должна быть больная совесть, Лора. А не у меня. Я не жил с двумя любовницами…

— Ты был очень близок к этому прошлой ночью, и что это была за ночь! — запальчиво выкрикнула она, вскакивая на ноги. — Ты почти…

— Да, почти! — взорвался он. — И благодаря мне, а не тебе, мы до этого не дошли!

Лора едва не задохнулась и прикрыла рот рукой от стыда.

— Ну ладно, допустим, ты действительно не понимала, что делаешь. Возможно, как и я, ты почти потеряла контроль над собой, — продолжал он запальчиво. — Нам легко было бы заняться любовью тогда — ведь мы оба страшно хотели этого. Ну, а что потом? Все это было бы просто короткой сексуальной разрядкой. А потом тупик, дорога в никуда. Потому что ничто бы не изменилось. Я все равно не смог бы доверять тебе.