Предчувствие беды - [56]

Брежнев единственный из присутствующих встал навстречу, как это было принято, обнялись и поцеловались. С Ульяновским поздоровались за руку, остальные лишь молча кивнули…

Тараки сел за стол, с одной стороны все стулья были свободными, все советские сидели с левой стороны стола. Рядом молча сел переводчик, советский. Тишину разорвал астматический, задыхающийся, скрипучий голос Суслова.

— Товарищ генеральный секретарь, мы рады видеть вас в Москве в добром здравии…

В голосе Суслова послышалось нечто вроде иронии, возможно, она была связана с тем, что Тараки находился в Москве пролетом из Гаваны, где он участвовал в так называемом "съезде неприсоединившихся государств". Была в те времена такая организация и страны, входившие в нее, на словах не входили ни в один из лагерей, ни в социалистический, ни в капиталистический. Большей частью, "неприсоединившиеся" шли все-таки по пути социализма, но имели серьезные разногласия с Москвой в части либо политики, либо экономики. Ярким примером и лидером "неприсоединившихся" была тогда еще единая Югославия. Когда Тараки собрался полететь в Гавану, многие уговаривали его не делать этого, частично чтобы не дразнить Москву, частично потому что покидать страну и оставлять все хозяйство на Амина было уже опасно. Тараки вопреки уговорам поехал, однако только в качестве наблюдателя, Афганистан в движение "неприсоединившихся" не вступил…

— Я рад приветствовать советских товарищей… — сказал на своем родном языке Тараки, переводчик перевел.

И молчание… Обе стороны не знали, как дальше продолжать разговор.

— Товарищ Нур… — начал Брежнев — ты нас извини, что так встретили, просто вопрос срочный возник. И тебя мы пригласили, чтобы обсудить… нездоровые тенденции, проявляющиеся в последнее время в Афганистане. А тенденции и впрямь нездоровые, мне вот, например товарищ Иванов[29] докладывал… недавно. Ты послушай его, и обсудим, как дальше быть…

Товарищ Иванов, тот самый, незнакомый, раскрыл лежавшую перед ним красную папку.

— Товарищи — тихим, невзрачным голосом начал он — тенденции которые мы в последнее время отслеживаем в аспектах внутренней политики Афганистана представляются нам все более угрожающими. Так, раскол в Народно-демократической партии Афганистана, на недопустимость которого мы неоднократно указывали Вам, товарищ Тараки, не преодолен до сих пор, более того — он продолжает углубляться. Партийные лидеры Афганистана, вместо того чтобы заниматься партийным и государственным строительством, постоянно ведут различные интриги друг против друга, сознательно раскалывают партию на своих сторонников и противников. Вместо курса на строительство социалистического общества, первого в истории Афганистана, они берут курс на укрепление личной власти. И это в ту пору, когда молодой афганской революции все более серьезно угрожают силы международной реакции, местные феодалы и бывшие королевские чиновники, потерявшие власть над трудовым народом, при активной поддержке извне делают все, чтобы задушить революцию! В то же время, вместо ведения активной разъяснительной работы, вместо единения перед лицом общей опасности афганские товарищи ведут беспринципную междоусобную борьбу, не гнушаясь при этом никакими методами, в том числе организацией убийств!

…

Человек в очках говорил, а Тараки опустил глаза от стыда и гнева, стараясь не смотреть ни на Брежнева, ни на хорошо ему знакомого Ульяновского. Щеки его горели. Как мальчишку отчитывают, право слово.

Когда же Иванов прямо упомянул об имеющейся информации о покушениях и на Амина и на самого Тараки, причем довольно точно описал, как это все должно было произойти, Тараки вздрогнул. Он не знал, что КГБ давно и плотно работает по его стране и имеет хорошие источники, в том числе в его ближайшем окружении. Покушение на Амина он действительно готовил. Не сам, скорее он поддался на уговоры сторонников — вот в этом то и была одна из сторон трагедии этого человека, он легко поддавался на уговоры. Готовили его сторонники, ему только докладывали. Непосредственно покушение готовил Асадулло Сарвари, начальник АГСА и Амину про готовящееся покушение было уже известно. Был и встречный план — Амин должен был подставиться и остаться в живых, а самолет с генеральным секретарем должны были сбить афганские зенитчики охранявшие аэродром. Люди которые должны были стрелять в небронированную Волгу Амина должны были быть взяты живым и признаться во всем. Смешно — но один из трех стрелков был агентом Амина и должен был задержать или ликвидировать остальных, Сарвари не удалось даже подобрать трех людей, чтобы один не оказался агентом Амина. А вот про готовящееся покушение на себя самого Тараки не знал…

— Товарищ Тараки… — перехватил нить разговора Брежнев — мы знаем о той непростой ситуации, которая складывается в вашей стране. Советский союз готов оказать Афганистану помощь в укреплении достижений революции в становлении народного хозяйства страны. Но для нас… — Леонид Ильич пошамкал губами, подбирая слова — видится совершенно недопустимым состояние, в котором сейчас пребывает Народно-демократическая партия Афганистана. Вы лично вы как генеральный секретарь партии обязаны лично сделать все, чтобы остановить раскол должны первым протянуть руку своим партийным товарищам. Без этого, без единения в рядах партии, удержать завоевания революции вы не сможете…