Предавшие СССР - [7]

Можно упрекать, хотя нам ещё повезло, что оказался он, а не другой из большевистской компании претендентов на верховную власть. управлял как мог, учась на своих и чужих ошибках, меняя исполнителей, которые то подводили, то предавали. Было бы хорошо, если бы он управлял лучше, но где гарантия, что такой другой был бы лучше. Жизнь есть жизнь.[30]

Тем более, что других исполнителей, способных прийти к власти и удержать её просто-напросто не было.

И нужно было заставить имеющихся исполнителей выполнять то, что нужно. При этом приходилось по пути выбирать из них самых способных и надёжных, чтобы продвигать именно их, а не тех, кто холуйством пролагал дорогу к сердцу вышестоящего. Разумеется, не всегда это получалось.

Но он вывел страну из кризиса. Вывел, в том числе и за счёт явно (скажем мягко) негуманных мер (с точки зрения абстрактных прав человека). Да простит автору настоящей книги этот эвфемизм каждый безвинно пострадавший. А они, несомненно, были. Когда рубят лес, щепки все таки летят. Это, к сожалению, закон истории.

Но из хаоса революционной анархии 1917-1920 годов мы вышли окрепшими. Создали современную индустрию, на базе которой можно было бы и подумать о сытой, спокойной и размеренной жизни. Но тут началась Вторая мировая война.

1.2. Расширение империи

1.2.1. Большевизм изначально имел характер всемирной эпидемии, в рамках одной страны ему было тесно. Молодые большевистские вожди (даже старшему среди них — в 1917 году было всего 47 лет) верили, что Россия — всего лишь недостаточно развития европейская страны, которой ещё учиться и учиться у передовых Германии, Франции и Великобритании.

Все они были одержимыми или же находились под сильным влиянием одержимости своего вождя —. Для них Россия казалась только инструментом, при помощи которого марксизм (а значит и их личную власть) можно будет разнести по всему миру.

«В первые годы советской власти в среде партийных и государственных деятелей распространялась троцкистская геополитическая доктрина, основанная на авантюристической теории „перманентной революции“…. Россия рассматривалась как „куча хвороста для разжигания мирового пожара“, а о её долговременных интересах не могло быть и речи».[31]

Первой серьёзной попыткой выйти за пределы России была польская война 1920 года. Правда, формально её начали сами поляки, но их наступление было использовано большевистскими вождями как повод для контрнаступления на Европу. «Даёшь Варшаву и Берлин», — таков был лозунг большевистских правителей страны.

К счастью (не только для Польши), поляки дали этой попытке мировой революции достойный отпор. Оказалось, что так называемая «классовая» Красная армия не способна победить, а «национальная» белопольская армия способна побеждать.

Большевистские вожди поняли, что с Европой нужно пока повременить. Силёнок не хватило. Да, и богатая, сытная, уставшая от мировой войны Европа была удобной базой для первых большевистских вождей, отдыхающих и лечащихся там от трудов своих обильных.

Но в Азии у них все же кое-что стало получаться. Сначала с бывшими частями Российской империи, ставшими независимыми (Азербайджан, Грузия, Армения), с полунезависимыми от Российской империи Хивинским ханством и Бухарским эмиратом. А потом уже и с Монголией, которая формально было составной частью Китая, но фактически была под влиянием Японии. Затем последовали одна внешнеполитическая авантюра за другой. Коммунистическая Россия упорно лезла в Китай, в Афганистан, в Турцию и в другие азиатские страны.

«Впрочем, жизнь все же брала своё. По мере преодоления воинствующего мировоззрения радикал-революционеров менялось и геополитическое сознание советской элиты. Теория „перманентной революции“ сменилась теорией „построения социализма в одной отдельно взятой стране“. Так постепенно сформировалась геополитическая доктрина, которую правомерно назвать сталинской».[32]

Но официально отказа от «мировой революции» не последовало. В подсознании коммунистических вождей она продолжала жить вплоть почти до самого падения коммунизма в нашей стране. Отдельные внешнеполитические акции (например, ввод советских войск в Афганистан в декабре 1979 года) продолжали осознанно или подсознательно основываться на уже не произносимой вслух, но не отменённой официально «мировой революции». Тем более не мог официально отказаться от этой идеи и сам.

Правда (вот удивительные вещи случаются в мире), идея «мировой революции» изначально явно противоположная интересам нашей страны стала постепенно трансформироваться. Она стала перерождаться в, видимо, заложенную в тайниках российской души миссионерскую идея облагодетельствовать все человечество новым мироучением, сходным с новой религией. Не можем мы быть простым народом, нам все нужно помочь другим. Есть у нас такой грех.

Однако в самом конце 30-х годов история дала «мировой революции» ещё один шанс проявить себя. Началась Вторая мировая война, которая для нашей страны вскоре переросла в очередную Отечественную войну.

1.2.2. Вернёмся на чуть более ранние времена. Россия первый раз в ХХ веке оказалась не готова к большой войне на дальних азиатских рубежах. Наша страна понесла несколько ощутимых поражений, но военные поражения были для неё, что слону дробина. Потенциальная военная мощь России могла разбить ни то, что одну Японию, а даже целых несколько таких Японий. Страна жила обычной жизнью, не особенно обращая внимание на далёкую войну. Правда, после позорных поражений о войне заговорили, но преимущественно те, кто хотел на критике власти взять в свои руки эту самую власть.