Предательство шута - [23]

В этот раз стражник, после короткого изумлённого замешательства, стрелой полетел вглубь замка. И в этот раз он запыхавшись вернулся быстрее, чтобы пряча глаза предложить проводить её в зал. Но хозяин выйти лично отказался.

— Я запомню это. Я вернусь через час, пусть подумает, — спокойно сообщила девушка и отправилась обедать.

Через час, как и обещала, Милаши вернулась. Всё так же одетая в мешковину, одна и с бумагами в руке. В этот раз на её требование Их Сиятельства Лохары ответили более осторожно. К ней вышли наследник дома с матерью и, покосившись на печати, вежливо улыбаясь, проводили в зал.

Зал приемов с тёсанным каменным полом и затянутыми гобеленами стенами, встретил девушку настороженной прохладой. Присутствующие благородные, до половины заполнившие просторную комнату, выстроили что-то похожее на живой коридор до помоста правителя, и каждый ощупывал Милаши колючим оценивающим взглядом.

— Приветствую тебя, — хмуро проговорил сидящий в кресле мужчина, а сопровождавшие девушку женщина с парнем заняли свои места за его спиной. — Представься, — потребовал он уверенней, разглядев Милаши.

— Посол Императора, отправленный для переговоров по вопросам нарушения вассалитета, личный шут его Высочества наследного принца, придворный шут Императора, — пожав плечами назвала себя девушка. — Ранг? Я шут, у меня нет ранга. — она выдержала паузу, наслаждаясь перешептываниями среди собравшихся и их замешательством. Милаши улыбалась, понимая, что среди собравшихся нет никого низкого ранга, но от попытки вышвырнуть нахалку их удерживают только имена и ранг её покровителей. И когда восставшие вассалы окончательно почувствовали себя оскорблёнными, продолжила: — Вот подорожное письмо с печатью Императора, — шут невозмутимо развернула тот же документ, что демонстрировала стражникам. — А вот моя верительная грамота, подтверждающая полномочия, — Девушка подняла над головой свиток и, подцепив ногтём печать, сорвала её, разворачивая бумагу.

Его Сиятельство подавился возмущенной репликой, зал затих от такого вопиющего поведения. Казалась, что перед глазами дворян проносятся строки дипломатического протокола, а сама виновница замешательства довольно улыбалась, пережидая волну ропота и вслушиваясь в напряженные шепотки, поясняющий несведущим суть очередного оскорбления.

— Да что ты, — выругался хозяин замка. — Передавай грамоты, говори предложение этого труса Мёрана и убирайся!

— Для начала, грамоты я вам не отдам, — проигнорировала вспышку гнева Милаши и невозмутимо свернула бумаги. — Потом, мои полномочия, если вы не заметили, исходят не от его Сиятельства Тор Мёрана и его дома, а от Императора. Лично от Императора. Вы, расторгая присягу с домом эланеев и не представившись Его Величеству, забыли, что расторгали её и с Императором. Поэтому я требую, — Милаши повысила голос, — чтобы Вы и все пошедшие за вами принесли повторную присягу Тору Мёрану и Императору от своего имени и имени своих домов. Я требую, чтобы каждый из вас поклялся в безоговорочной верности Империи и династии Ногард. Я требую, чтобы вы компенсировали беспокойство и расходы Императорского двора на разрешение вашего предательства и отправку посольства в двенадцатикратном размере.

— Это всё? — прозвенел наполненный яростью рык Лохара-старшего. — Вон!

— Я вернусь завтра. Надеюсь, Вы меня встретите подобающе, — Милаши с достоинством поклонилась и в тишине, развернувшись, ушла.

В таверне, пристроенной к гостевому дому, полностью занятому посольством, чувствовалось напряжение. Лейтенант нервно постукивал по стойке трактирщика, его солдаты, чувствуя настроение командира, притихли за столиками, а Тор Мёран ходил по залу, словно запертый зверь. Когда сквозь низенькую дверь, пригнувшись, вошли Милаши и встречавший её солдат, раздался сдвоенный вздох облегчения. Лейтенант вернулся к нетронутой кружке с каким-то напитком, а почтенный эланей поспешил навстречу девушке.

— Как прошли переговоры, — потребовал он, вглядываясь в спокойное непроницаемое перепачканное размазанным гримом лицо Милаши.

— Как и ожидалось, они в гневе и ярости. Завтра продолжу, — девушка пожала плечами и зевнула. — Хозяин! Покажи мою комнату, ужин подашь туда. А сейчас я устала, мне нужно отдохнуть.

— Но, но, но… — от возмущения Мёран начал заикаться, не находя слов. — А как же переговоры?

— Да не волнуйтесь, через пару дней они сами придут к вам, наперегонки обещая всё что захотите, — обернулась с лестницы девушка, оскалилась в улыбке и продолжила путь наверх. Солдаты хихикнули, отворачиваясь от растерянного дворянина.

А Милаши тем временем закрылась в выделенной ей комнатке и устало сползла по дверному косяку на пол. Так она и сидела с закрытыми глазами и глубоко дышала, отпуская напряжение, пока в дверь не постучали “Ужин”. Девушка собралась и, не глядя на тарелку, механически поела, одновременно составляя письмо во дворец и отправляя его через амулет. Едва покончив с делами, Милаши не торопясь умылась, переоделась и легла спать. Из своей комнаты она вышла только к обеду.

В общий зал, в котором опять переживал Тор Мёран и спокойно сидели несколько солдат, по лестнице вновь спустился шут при полном облачении. В этот раз не было ни мешковины, ни оттененных серым скул, но не было и невесомой статуэтки, в образе которой эланей видел её в свите Императора. В этот раз девушка облачилась в алую рубаху, кроваво-красный жилет, кирпичного оттенка штаны и тёмно-красную полуюбку, скреплённую золотым колокольчиком. Волосы, накануне свободно подающие на спину, в этот раз она высоко подняла и перетянула красной лентой с золотым бубенчиком. И лицо опять покрывал легкий грим с нарисованными розовой пудрой по белому глазами и лихорадочно блестящими губами, тоже вызывающего оттенка красного.