Предательство Риты Хейворт - [3]

– Нет, ведь Берто решил, что Мита бросит работу, как только дела его немного поправятся.

– Умираю от усталости.

– Виолета думала, ты работаешь с девяти до шести, и пошла готовить отцу ужин. Передавала тебе привет.

– Она что-то хотела мне сказать?

– Принялась рассказывать Кларе про одного мужчину с работы.

– Мне очень надо поговорить с Виолетой. Бедняжка. Ее отец сам готовит себе ужин, теперь поди знай, куда она пошла.

– Сказала, что должна готовить отцу ужин, ушла – еще семи не было.

– Мама, я умираю от усталости, ты что днем делала?

– Собиралась вычистить ковер на лестнице, но пришла Клара, и мы с ней сели немного пошить.

– Ты уговорила ее сделать Мите покрывало?

– Она пошлет ей все рисунки. Так хочется поглядеть на малыша Миты.

– Натертый мозаичный пол очень красиво смотрится; когда я стояла у дверей и ждала, пока ты откроешь, видела, как на свету все сверкает от парадной до края гостиной.

– Клара была права, но я больше не дам ей натирать пол, когда сойдет блеск, у нее довольно хлопот с домом, детьми и мужем. Муж любит биточки, а жареного ему нельзя, так у Клары хватает терпения варить мясо, проворачивать, а потом она добавляет розмарина и сыра и подрумянивает в духовке, чтобы биточки были как настоящие: на вид не отличишь, и для желудка не вредно.

– Если надо к следующей субботе, я тебе весь пол натру за вечер.

– Виолета не знала, что у тебя такой длинный рабочий день.

– Сегодня было очень много работы.

– Виолета жаловалась, что печатает за высоким столом и устает.

– У нее в конторе нет и половины той работы, что у меня.

– Глаза себе намазала, как цыганка. Наверное, пошла на свидание к этому мужчине.

– Если он женатый, то должен ужинать дома в такое время.

– Значит, к другому пошла.

– Что же ей, по-твоему, делать? Домой идти и на отца смотреть?

– Я иногда думаю: встали бы матери из могил.

– Сначала надо подмести, потом пройтись тряпкой, тогда пол будет чистый и впитает мастику. Потом обмакиваешь тряпку в мастику и наносишь ровным слоем по всему полу, и тут начинается самое муторное: растираешь суконкой, пока не заблестит.

– Будь ее мать жива, все вышло бы иначе.

– Летом двери во дворик будут открыты, и тогда станет видно, как натертая мозаика блестит и в парадной, и в гостиной, до конца крытого дворика.

– Мита пишет, что не любит наводить порядок в доме, который она снимает, уж очень он старый.

– Хуже, что в Вальехосе все растет с таким трудом.

– Хорошо, когда у тебя большой дом, но ведь чего стоит содержать его в чистоте.

– Бедная Мита так и не смогла пожить здесь.

– Дальше курятника никуда не смей ходить в этом фартуке.

– Пап, накрывай на стол, а то я очень устала.

– Сколько уже из Италии не пишут?

– Вчера было письмо от Миты, и все. Надо бы сфотографировать дом и послать им в Италию.

– Что это Клара в пакете унесла?

– Черствый хлеб на сухари.

– Ты не послала в Италию ни одного снимка с домом? Пошли, они всегда ждут от нас новостей.

– Я им напишу, хоть они и не писали.

– Вот скосят клевер и напишут.

– Мита пишет, что с ужасом ждет начала весны, тогда у них в Вальехосе самый ветер с пылью поднимается.

– Адела, напиши сестре, она всегда ждет писем, вы не знаете, каково жить вдали от родных.

– А что писать?

– Не пиши, что я ходил на улицу в сером фартуке. Скажи, чтобы приезжала скорее, а то нам не терпится поглядеть на малыша.

– И Берто большой привет.

– Напиши, что если они переберутся в Ла-Плату, то смогут жить у нас, дом большой, всем места хватит. Надо будет подыскать приличную службу для Берто.

– Не выдумывай, папа. Он же тебе сказал, что не собирается на службу.

– Напиши, что видела Софию Кабалус, скажи неправду.

– Я все думаю ей позвонить, а потом забываю. Позвоню завтра с работы.

– Напиши, будто София Кабалус тебе сказала, что отец может устроить Миту на факультете, ассистенткой у какого-нибудь профессора.

– Виолета не рассказывала новых сплетен?

– Нынче ей вздумалось про Миту говорить, мол, зачем она столько надрывалась и учила аптекарское дело, которое ей не нравится, если потом вышла замуж и не собирается больше этим заниматься.

– Напишу Мите, что если она приедет в Ла-Плату да еще устроится в университет, то сможет поступить на факультет филологии, как ей хотелось.

– Хватит учиться, сколько можно?

– Папа, не ешь больше, а то лопнешь.

– Ты не давай Кларе много черствого хлеба, а то не останется курам.

– Я целую банку сухарей истолкла на шницеля, так что весь лишний хлеб можешь отдать курам.

– Ты вот жалуешься, что нет хлеба, а сам столько его съедаешь, что даже не знаю, как в тебя влезает.

– Где идет фильм Карлоса Палау?

– Премьера в «Селекте».

– После схожу, когда будет дешевле.

– На снимке в газете он – вылитый Берто.

– Нынче Виолета без конца ругала Миту за то, что она на кино помешалась.

– Похоже, Виолета написала Мите, а та ей не ответила. Вот она на Миту и взъелась.

– Мита в последнем письме приписала: «это письмо предназначено и для Виолеты».

– Виолета хотела для себя отдельного письма.

– Что с этим кино у Миты просто мания какая-то и что у нее вечно всякие причуды, вот она и вышла за Берто, который похож на киноартиста.

– Поешь, а то заболеешь.

– Я так устала, что есть не хочется. У меня сегодня упали очки, я чуть не умерла со страху.