Предательство и измена. Войска генерала Власова в Чехии. - [8]

Тем временем Гиммлер стал командующим Резервных дивизий и его претензии росли соответственно тому, как Гитлер отдалялся от реального мира. Однако, претензии и проекты великодержавного характера всегда находятся в зависимости от возможностей, необходимых для их реализации. К концу 1944 года этих возможностей у Третьего Рейха было не так уж много. Командиры всех участков фронта требовали прислать новые дивизии, которых просто не было. Гиммлер ломал себе голову над созданием европейских частей СС и предложение генерала Власова о формировании новой армии приветствовалось, хоть и произошло это с двухлетним опозданием.

Гиммлер, впрочем, продолжал жить в сфере расовых иллюзий и поэтому, вместо армии, дал согласие на формирование лишь двух дивизий.

II Комитет Освобождения Народов России — КОНР

Создание Комитета Освобождения Народов России — КОНР — и образование Русской Освободительной Армии — РОА — было провозглашено на конференции разных группировок из оккупированных территорий Советского Союза, 14-го ноября 1944 года, в Праге.[7] Подготовка этой конференции началась сразу же после встречи Власова с Гиммлером. Сначала велись обсуждения относительно выбора места. Первым был предложен город Дабендроф,[8] где тогда находился ограниченный штаб генерала Власова, затем город Потсдам, но немцы считали его неподходящим для переговоров с русскими. Подыскивалось место и на территории тогдашней оккупированной Польши и, в конце концов, выбор пал на Прагу, главным образом, из-за старинного славянского замка, — как пишет в своих воспоминаниях д-р Курц… (Генрих Курц Пропаганда-министериум, Абтейлунг Ост, II Политик), которому была поручена организация конференции. Власов также настаивал на том, чтобы конференция происходила на славянской земле и сам лично предложил Прагу. Германский государственный министр Карл Герман Франк протестовал против этого, т. к. опасался роста панславистского чувства среди чехов. Позднее, однако, он выразил желание помочь в меру своих полномочий и возможностей, несмотря на то, что ни к русским, ни к Освободительному Движению он никогда не питал полного доверия.

Подготовка конференции в самой Праге началась приблизительно за месяц до ее открытия и осуществлялась органами СС, которые составили протокол, выбрали делегатов и приняли меры по расквартированию, транспорту и обеспечению безопасности. Это была рутинная работа, но в военных условиях, конечно, не столь уж легкая. То обстоятельство, что органы СС принимали такое большое участие во всех подготовительных мероприятиях, может теперь показаться, что конференция, в сущности, не являлась делом Власова или, что его роль в этом деле была лишь второстепенной. Необходимо, однако, учесть, что в то время Власов и его движение не были официально признаны, а правомочность его де-юре вошла в силу лишь с момента опубликования Манифеста 14-го ноября. До этого времени у Власова не было даже административного аппарата, который мог бы осуществить организацию конференции. Далее, необходимо указать, что под выбором делегатов подразумевался выбор официальных немецких представителей правительства и гостей. Выбор же русских делегатов и участников конференции был результатом совещаний в штабе Власова в Дабендорфе. Органы СС в эти совещания не вмешивались и можно предполагать, что против избранных демократическим путем русских делегатов и делегатов других национальностей со стороны немецких органов не было возражений. Избранные участники конференции являлись представителями всех существующих тогда политических и социальных группировок, которые включились в Освободительное Движение Народов России.

Соглашение Власова с Гиммлером вызвало, однако, споры между старыми эмигрантскими группировками. Реакция была различная: начиная с полного принятия и кончая полным отрицанием. Причиной расхождения не было соглашательство с органами СС. Многие эмигрантские группировки уже давно сотрудничали с органами СС или же являлись их составной частью. Но Власов был русским человеком и националистом и, вследствие этого, по мнению некоторых представителей нерусских группировок он являлся более опасным врагом, чем сам Сталин. По подсчетам немецкого генерала Эрнста Кестринга,[9] на службе у немцев в то время находилось в военных и вспомогательных частях от 900.000 до 1.000.000 людей ненемецкого происхождения, из этого числа, в русских подразделениях находилось около 400.000. Гиммлер испугался, узнав о такой численности, и не хотел этому верить. По его мнению, такого количества было достаточно, чтобы составить две полные армейские группы. Он с ужасом сознавал, что на формирование Русской Освободительной Армии оп сам дал прямое согласие и, тем самым, способствовал созданию такого положения, когда на судьбу Третьего Рейха начал оказывать влияние кто-то, кому в немецкой идеологии не было места. Ввиду того, что его решение было самостоятельным, без приказа согласия со стороны Гитлера в тех масштабах, в каких Гиммлер их осуществлял, тогда как Верховное командование (ОКВ) стояло на стороне Гитлера, он фактически оказался в положении конспиратора!