Предательство - [9]

В течение многих лет родители Майка верили, что ему предначертано судьбой жениться на местной девушке, купить домик недалеко от старого семейного ранчо на улице Росс и со временем унаследовать слесарный бизнес отца. Но когда двенадцать лет назад Майк впервые вошел в темный зал кинотеатра и открыл для себя волшебный мир кино, его единственной мечтой стало создавать фильмы. Хотя отец поддерживал и одобрял сына, Майк был уверен, что в глубине души старик надеется на то, что слепое увлечение кино просто чудаковатый каприз, который со временем пройдет. Но увлечение не только не прошло, а переросло в страсть, которая не покидала Майка ни днем, ни ночью. Уже ко второму году его обучения в киношколе Нью-Йоркского университета профессора, ошеломленные разносторонним талантом Майка, стали считать его одним из студентов, подающих большие надежды. И когда Эли Амберг, ведущий режиссер Нью-Йорка, посмотрел короткометражный фильм, снятый Майком на старшем курсе по собственному сценарию, он сразу же предложил юноше начать осенью работать в «Амберг пикчерз». Конечно, помощник ассистента — работа для новичка, но это только первый шаг на пути к большой карьере, о которой так долго мечтал Майк.

Ральф Чендлер был глубоко разочарован решением сына, хотя заранее знал его. Временами Майк чувствовал себя виноватым, что покинул отца. Семь лет назад, после смерти матери, Чендлеры стали испытывать большую зависимость друг от друга. Какое-то время старшая сестра Майка Эмили была для них лучиком света, но она лелеяла свои собственные мечты и надежды. Выйдя замуж за учителя с Западного побережья, Эмили переехала с мужем в Калифорнию, и пустота, образовавшаяся после отъезда, так ничем и не заполнилась. Майк пытался уговорить отца оставить работу и проводить шесть месяцев в году с ним, а остальные полгода с Эмили в Калифорнии, но Ральф, трудившийся с восьми лет, даже не хотел об этом слышать.

Обойдя свой фургончик, Майк заметил темное пятно на блестящей голубой поверхности колпака и вытер его тыльной стороной рукава. «Старушка» машина честно отслужила четыре года. Ему нужно хорошо о ней позаботиться, чтобы выгодно продать в сентябре. Майк купил фургон в тот год, когда закончил высшую школу. На машине он зарабатывал деньги для оплаты за учебу в колледже. Используя навыки, приобретенные во время работы на фирму «Бассейны Ван Дорна», он осуществлял перевозки и предлагал свои услуги всем, кого знал в округе Бурлингтон. Через неделю после покупки фургончик сиял новой ярко-голубой краской, а на бортах можно было прочитать: «Купайтесь в своем бассейне, а его чисткой займемся мы. Звоните в сервисную службу Майка по тел. [phone]». Этот бизнес не сделал Майка богатым, но позволил наполовину оплатить учебу в колледже. Вторую половину он раздобыл через студенческий кредит.

Серебристый «порше» с подростком за рулем свернул на дорогу к дому Бергмана, разбрасывая в стороны гравий из-под колес. Майк неодобрительно покачал головой. Проклятая показуха. Он бы вешал всех, кто так обращается с автомобилем. Затем, засунув руки в карманы брюк, он побежал за «порше».

Майк уже знал, что этот вечер будет безнадежно скучным.

В восемь часов вечера, когда Стефани приехала в огромный дом в стиле Тюдор, оркестр из шести человек, который миссис Бергман всегда приглашала на вечеринки, играл модную мелодию.

Слава Богу, Дуглас все-таки сдался и разрешил Стефани самой поехать на машине на вечеринку.

— А если ваш отец обнаружит, что вы взяли машину? — спросил дворецкий, проработавший у них много лет.

— Как это ему удастся? Ведь он за тысячу миль отсюда. О, Дуглас, — умоляла Стефани, — позволь мне поехать туда самой. То, что мне вообще нужно ехать туда, уже само по себе плохо. А если я появлюсь там с шофером, то меня просто все засмеют.

Вздохнув, Дуглас протянул Стефани ключи от «мерседеса», предупредив, чтобы она не превышала скорости.

Стефани положила свой подарок рядом с остальными на столик трюмо и оглядела огромную, как музейный зал, гостиную, где уже собралась большая толпа гостей. Она еще раз прокрутила в голове свой до невероятности простой план. Она пробудет здесь час-другой, чтобы ее заметили, а когда все будут заняты танцами и ужином, незаметно ускользнет.

— Стефани, дорогая! Как хорошо, что ты пришла.

С дежурной улыбкой на губах Стефани повернулась поприветствовать отца Джона. Государственный сенатор Лионел Бергман, которому только что пошел седьмой десяток, был дородным мужчиной с жидкими седыми волосами и широкой голливудской улыбкой.

— Как поживаете, мистер Бергман?

— Замечательно. — Он чмокнул Стефани в щеку и оглядел с расстояния вытянутой руки. — Ты выглядишь восхитительно. Зеленый цвет тебе определенно к лицу.

— Спасибо за комплимент.

— Ты позволишь мне сопровождать тебя? — Отточенным за много лет жестом он предложил Стефани руку. — Не каждый день мне доводится входить в комнату с такой красивой молодой леди.

Стефани слегка наклонила голову и взяла сенатора под руку. Лучшего способа, чтобы ее заметили на вечеринке, просто не было.

Около десяти часов вечера, когда Стефани смогла улизнуть из дома Бергмана, на улице было уже темно. Красивый парковщик машин, которого она заметила еще до вечеринки, вышел из тени.