Предательство - [4]
Как же такое могло произойти? Где этот унылый циник черпал идеи и слова для своих ни с чем не сравнимых книг? Как под его пером могли рождаться эти яркие и полные жизни картины? Разве что он не всегда был таким… Видимо, за письменным столом занудный мещанин уступал место романтику и мыслителю.
Свежий ветер созданного его же воображением мира преображал самого автора, заставляя его быть тем человеком, чья дружба так много значила для меня. В нем уживались две половинки души, столь непохожие друга на друга… Я медленно листал страницы. В конце концов, он мой друг. И принимать его надо таким, какой он есть. Он не раз узнавал что-то новое обо мне, теперь я узнал что-то новое о нем. Разве это хоть что-то меняет? Конечно же, в его жизни была не только литература. И вдруг по глазам ударили эти строчки.
"Уже ноябрь и договор поджимает. С утра до вечера строчу невообразимую чепуху. Впрочем, они ее проглотят – они всегда и все глотают". Вначале я не понял. Кто такие "они"? Издатели? Критики? Следующий абзац внес ясность.
"Люди воспринимающие мои книги всерьез заслуживают в лучшем случае сострадания. Хотя сочувствовать дуракам – неблагодарное занятие". Я окаменел. Это было как пощечина. Как плевок в лицо. Сочувствовать дуракам…
Вот именно, дуракам. Письмо, еще письмо… "Получил очередное восторженное послание. Дамочка, видишь ли, считает что мои шедевры (ее выражение) делают людей лучше. Как будто умного человека можно улучшить с помощью книг. Или улучшить вообще. Бедное убожество. Пусть тешится…" Я повернулся и взглянул на книги. Они стояли на полке синей шеренгой – родные, надежные, знакомые до мельчайших подробностей, ставшие неотъемлемой частью моей жизни. Окна в неведомый мир. Двери, которые до сегодняшнего дня вели в комнату, где сидел он. Тот, кого я считал своим самым близким другом.
Тот, кто все это время считал меня дураком и убожеством. Я встал и направился к полке. Помнишь, как много лет назад, когда я был еще мальчишкой, ты сам учил меня не прощать предательство? На самом деле ты просто глумился надо мной. Но я хорошо усвоил урок.
Они разгорались с трудом. Игривый огонь радостно принимал их в свои объятия, но не торопился смаковать столь редкостное лакомство. Приходилось помогать кочергой – я знал, что поступаю верно, но затягивать это аутодафе было выше моих сил. Книги сопротивлялись. Листы не хотели гореть, странно белея в пламени, но рано или поздно черно-алые пятна вспыхивали на них и, стремительно разрастаясь, пожирали бумагу. В камине рос черный, непривычно выглядящий пепел. С каждой книгой, с каждой страницей что-то выгорало и во мне. Но я лишь быстрее подкладывал книги. Наконец, в огне были все тома. Я медленно отступил к креслу, не отрывая взгляда от тихо потрескивающей груды книг. Так надо. Так надо. Он не заслуживает иного…
И тут во мне шевельнулось сомнение. А что если с самого начала я сделал неправильный вывод? Что если не он – этот абсолютно чуждый теперь для меня человек – был моим другом? Что если это был не он, а его книги? Эти потертые, такие привычные темно-синие томики, чьи страницы сейчас облизывает пламя… Они менялись вместе со мной, они разговаривали со мной, они поддерживали меня в трудные минуты, они спорили со мной, они всегда были рядом… Что если они были не средством общения с далеким другом, а сами были моими друзьями – не далекими, а столь близкими, выросшими со мной, верившими мне. Если я смог поверить в то, что они меняются, что мешало мне сделать еще один и шаг и понять, что меняться их заставляет не их автор, а они сами? Писатель в ответе за свои произведения, но в ответе ли они за писателя? И тут же сомнение, мгновенно обретя холодную тяжесть, превратилось в уверенность. Я метнулся к камину… Поздно. В жадном огне корчился последний том. Взлетела, выгибаясь, страница. Мелькнули строки "Можно ли предать, не подозревая о своем предательстве? И не зная, кого предаешь?…" Затем длинный оранжевый язык протянулся к потемневшему листу, и он исчез.
Молодой журналист становится участником странного эксперимента, где людей учат притворяться бессмертными. Но почему бессмертные так несчастны? И почему даже обещание вечной жизни не спасает от фальши и притворства?Юрий Алкин – мастер психологической интриги, придавший новое измерение классическому детективу и фантастике. Именно такой литературы ждет поколение, воспитанное Интернетом и уже успевшее перерасти рамки сетевой прозы.
Искусственно созданный замкнутый мир, в котором проводится уникальный эксперимент — эксперимент по созданию человека, лишенного понятия Смерти…Здесь обитают только Актеры — и Зритель.Здесь не стареют и не умирают.Здесь наперед известно все, кроме одного — КТО из играющих в игру бессмертия — Актеры, а кто — Зритель?..
Сначала, как лавина, упал тот день. Упал — и в клочья разнес уютное, с детства привычное чувство безопасности.
Они — восходящие звезды. Они — на пути к ослепительному успеху. Они — это одиннадцать преуспевающих менеджеров, съехавшихся в уединенный отель на недельный семинар по искусству управлять. И начинается «Ватерлоо» — игра, по условиям которой одиннадцать выбирают одного лидера. Неожиданно приятельская атмосфера сменяется интригами и подозрительностью, смутные угрозы становятся реальной опасностью. Некоторые из участников начинают подозревать, что у этого странного тренинга есть «второе дно».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Произведения шести современных авторов о зигзаге истории, более крутом, чем все упражнения попаданцев по изменению хода истории, более дерзновенном, чем однообразные войны магов, империй и разведок. Встречайте сборник возрожденной коммунистической фантастики, продолжающей лучшие традиции советской и зарубежной НФ — традиции прогресса, эмансипации и борьбы за освобождение всех разумных существ в нашей Вселенной и ее окрестностях! Куда движется человечество согласно неумолимым законам истории? Как не заблудиться по дороге и не остановиться в развитии? Чего требует будущее не от эксклюзивных избранных ведьмаков, генетически трансформированных принцесс и бойцов галактического спецназа, — а от массы обычных людей, таких же как ты, читатель? Поехали!
2147 год. Нанотехнологии продлевают жизнь. Генетически модифицированные насекомые очищают городской воздух от загрязнений. Идеальный вид безопасного транспорта, телепортация, предлагается фирмой International Transport, ставшей лидером в мире, который контролируют корпорации.Джоэль Байрам занимается «очеловечиванием» искусственного интеллекта и параллельно пытается спасти свой брак. Обычный парень с типичными проблемами двадцать второго века. Пока террористы не взорвали транспортный узел и его телепортация пошла не так.Теперь Джоэлу предстоит перехитрить «теневую фирму», уничтожить религиозную секту и избавиться от «двойного эффекта».
Аркадий (1925–1991) и Борис (1933–2012) Стругацкие – русские советские писатели-фантасты, поднявшие отечественную фантастику до высот мирового уровня. Переведенные на все основные языки, изданные суммарным тиражом более 500 миллионов экземпляров, их книги до сих пор экранизируются, активно обсуждаются и служат источником вдохновения для нового поколения писателей и читателей. В этот том вошли «Страна багровых туч», «Извне», «Путь на Амальтею» и избранные рассказы.
Москва, XXII век. Сухой и чистый, единый, вымирающий мир. Умеренная политкорректность, во главе угла правило: «Живи сам и не мешай жить другим». Отсутствие идей, отсутствие заблуждений. Принудительное деторождение, возможно, тихое клонирование. Никому, в общем-то, ничего не надо. Главная героиня Наташа Данилова, капитан-оперативник Седьмого Особого отдела, ненавидит «крыс», как по привычке именуются асоциальные элементы. Тем более что «крысы» нового поколения отнюдь не безобидные бомжи, а новая раса людей, мутанты, наделённые сверхспособностями, но совершенно невосприимчивые к человеческой культуре, в которой и не нуждаются.
100 слов в день.Такой лимит устанавливает государство для каждой женщины в США. Каждая женщина обязана носить браслет-счетчик, и, если лимит будет превышен, нарушительница получит электрический разряд.Вскоре женщин лишают права работать. Девочек перестают учить читать и писать в школах. Их место теперь – у домашнего очага, где они молчаливо должны подчиняться мужчинам.Такая же судьба ждет и доктора Джин Макклеллан, которая должна теперь оставить научную карьеру, лабораторию, важные эксперименты. Но случай заставит ее побороться за возвращение голоса – своего, своей дочери и всех остальных женщин.
Есть мандарины, работать при утреннем свете и… ампутировать фалангу указательного пальца на правой руке. Какие рекомендации услышишь ты от машины счастья? Перл работает на огромную корпорацию. По запатентованной схеме она делает всех желающих счастливее. Советы механизма бывают абсурдными. Но Перл нравится работа, да и клиенты остаются довольны. Кроме ее собственного сына – подростка Ретта. Говорят, что «счастье – это Apricity».