Предатели в русской истории. 1000 лет коварства, ренегатства, хитрости, дезертирства, клятвопреступлений и государственных измен… - [25]

Вместе с французами в Вильно вернулись и многие участники войны за независимость Речи Посполитой 1794 года. На территории бывшего Великого княжества Литовского Наполеон приказал учредить два генерал-губернаторства. Французские офицеры получили четкие указания: на территории Минского, Виленского, Гродненского, Ковенского и Белостокского округов они находятся не на оккупированной земле, а в гостях у союзников.

«При занятии французскими войсками городов Литовского княжества происходили торжественные встречи, взаимные уверения в верности и любви, провозглашение нового строя в занятой провинции, а затем все возбуждение быстро укладывалось. Результаты сбора пожертвований на Наполеоновскую армию были ничтожны.

Когда княжна Радзивилл пожертвовала 30 бочек муки, 2 бочки крупы, 10 волов и 12 баранов, об этом щедром пожертвовании кричали как о чем-то небывалом. Все это было плохим пророчеством для Наполеона. 16 июля (н. ст.) он покинул Вильну и поспешил на север, а уже осенью того же года мародерство французских войск вызвало к ним во всем населении Литвы самую жгучую ненависть», — отмечал историк Александр Погодин.

«Радостное настроение поляков и литовцев омрачалось лишь неприятными известиями, что французы грабят, — указывал исследователь Федот Кудринский в книге „Вильна в 1812 году“, изданной к столетию похода Наполеона. — Сначала этому не хотели верить, но слухи оправдались фактами. Не всякий знал, что в течение нескольких дней со времени перехода французской армии в Россию более десяти тысяч солдат разбежались для грабежа. Насилию подвергались главным образом дома помещиков, монастыри и более или менее состоятельные усадьбы крестьян.

Мародеры забирали не только съестные припасы, но и домашнюю утварь, платье, обувь. Мародерством особенно занимались: немцы (баварцы), иллирийцы и итальянцы. Французы менее грабили. По французским источникам, число мародеров в области Литовского княжества доходило до 25 000. На четыре мили вокруг Вильны были расположены особыми отрядами войска Красинскаго для поимки грабителей, которых тотчас же отправляли в город. Запрещено было поздно ходить по городу. Гвардейские гренадеры, составлявшие ночные обходы, забирали всех праздно шатавшихся. Пойманных мародеров обыкновенно расстреливали на виленских площадях».

Наполеон в Москве

Отступление «Великой армии» из России

Первое сравнение, сразу же напрашивающееся: Русский легион Наполеона и Русская освободительная армия генерала Власова во время Второй мировой войны. Казалось бы, все так, но историки призывают не торопиться с выводами.

«Сравнивать Русский легион с власовской армией все-таки, наверное, не стоит, — считает историк Андрей Михайлов. — К тому же генералов-изменников я в 1812 году не припомню».

Андрей Михайлов обращает внимание и на сопутствующую историческую деталь. В пропаганде времен Великой Отечественной войны мотивы 1812 года использовались очень активно, но Наполеона не изображали в таком мерзком виде, как Гитлера или «псов-рыцарей». Причин много, но одна из них состоит в том, что Сталин неоднократно отзывался о Наполеоне с долей уважения.

Так, в докладе на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся 6 ноября 1941 года Сталин сказал: «Гитлер походит на Наполеона не больше, чем котенок на льва».

«Броское сравнение сразу „пошло в массы“, — отмечает Андрей Михайлов. — Наполеон — враг, но все-таки „лев“, а Гитлер — ничтожество, жалкий „ефрейтор“. Именно в таком стиле выдержаны публицистические и научно-популярные работы Евгения Тарле, да и многих других. Очень показателен первый выпуск „Боевого киносборника“, точнее сюжет из него — „Сон в руку“: Гитлеру являются ливонский рыцарь, Наполеон и кайзеровский офицер, которые предупреждают его: нельзя воевать с русскими. Наполеон из всех самый презентабельный, он грозится высечь Гитлера „как мальчишку“ за его глупость…»

«Все и везде презирают Барклая»

Великого полководца обвиняли в трусости и измене, и только время показало его правоту. «Мы проданы, я вижу; нас ведут на гибель; я не могу равнодушно смотреть, — писал Багратион генералу Ермолову в июле 1812 года, в самом начале военной кампании против Наполеона. — Уже истинно еле дышу от досады, огорчения и смущения. Я, ежели выберусь отсюдова, тогда ни за что не останусь командовать армией и служить: стыдно носить мундир, ей Богу… Ох, жаль, больно жаль России! Я со слезами пишу прощай, я уже не слуга… Признаюсь, мне все омерзело так, что с ума схожу… Наступайте! Ей Богу, оживим войска и шапками их закидаем. Иначе будет революция в Польше и у нас…»

Исторический парадокс: олицетворением предательства и измены, ставшей причиной отступления русской армии под натиском наполеоновских полчищ, стал видный военачальник Михаил Богданович (при рождении — Михаэль Андреас) Барклай-де-Толли, отлично зарекомендовавший себя в войнах до 1812 года. Однако именно ему пришлось взвалить на себя всю тяжесть ответственности за поражения первых месяцев Отечественной войны. Именно он в глазах многих современников стал виновником отступления русской армии и захвата Москвы французами…