Предатели - [43]

Вталкиваю ее в машину, бросаю рядом бутылку вина из ресторана.

Злой как дьявол, что слишком груб с этой упрямой недотрогой. Но что я мог поделать, если она вдруг словно задеревенела? Уверен, что если взять на руки — ни хрена не согнется, как долбаная доска.

— Ты сумасшедший! — неожиданно, словно мина под моей пяткой, взрывается Монашка. Пытается открыть дверцу со своей стороны, но не попадает и водитель, согласовав все с моим взглядом, включает блокировку. — Я не привезу дочь в тот дом, где ты… где мы…

— А я, представь себе, ни хера тебя не спрашиваю! — в ответ закипаю я. Выводит на нервы как никто. Только в путь, с пары слов, с этого сумасшедшего взгляда загнанной в угол дикой кошки: могла бы — вгрызлась бы мне в глотку и вырвала к херам трахею. Еще бы и сидела, ждала, пока захлебнусь собственной кровью. — Я решил, Монашка! Потому что это мое мужское право — решать, когда у дуры в башке кипит и она не способна соображать! Так что заткнись.

Анфиса моргает.

Несколько раз, и ее взгляд неожиданно затуманивается, становится именно таким, как в том сумасшедшем сне. Она как будто вдруг меняет шкалу зрения, начинает видеть совсем не так, как простые смертные.

Тяжело дышит.

Облизывает губы.

К херам все.

Сгребаю ее за шиворот, как маленькую девчонку, тяну к себе одной рукой и впечатываю ее рот в свои губы.

Жадно, жестко. До болезненного удара зубами, поцарапанных в кровь и соль десен.

Сердце стучит в венах, когда Монашка распахивает губы, обхватывает мой язык и сосет его, словно чертов Чупа-чупс. Тяжело нервно дышит, выстанывает мне в рот дыхание со вкусом секса и виноградного алкоголя.

Обнимает за шею.

Больно кусает за нижнюю губу, а мне в кайф — хрипло смеюсь, позволяя издеваться над собой, как ей вздумается.

Трахнуть бы ее прямо здесь.

Посадить на себя и смотреть, как сдуреет.

Но звонок моего телефона врезается в этот дурман отрезвляющим ударом по башке.

Анфиса отшатывается, в панике прижимается спиной к дверце.

Пытается — и не понимает, что это было.

Усмехаюсь, нарочно поправляя член в штанах так, чтобы она это точно видела.

Риелтор в трубке говорит, что она «на всякий случай» подготовит все необходимые документы. Угукаю и кладу трубку, называю адрес водителю.

Монашка дрожит и прикрывает губы ладонью.

— Рэйн, не надо… — просит еле слышно.

Еще бы я знал о чем.

— Я снимаю жилье, Анфиса, и ты с дочерью живешь там вместе со мной. Я вас защищаю от псов Островского, а ты со мной трахаешься. Все. — В ответ на ее попытку возразить. — Я сказал.

Я не очень верю, что Монашка послушается, но она неожиданно замолкает. Садится ровно, но многозначительным взглядом очерчивает дистанцию между нами.

Усмехаюсь.

Да класть я хотел на твои эти глазки, Анфиса.

Потому что в моем рту — вкус твоего поцелуя. Именно такой, как я помню из того проклятого сна, который скоро начну считать пророческим. Потому что, когда отворачиваюсь к окну и как бы невзначай провожу ладонью возле носа, в ноздри ударяет тот самый запах: сладко-дымный, тягучий, пряный, словно упал лицом скошенные полевые цветы и травы.

Мне нельзя так сильно ей увлекаться.

Это затягивает как адская смесь.

Как будто сатана создал эту женщину только для того, чтобы она стала моей одержимостью и потребностью.

Мы забираем риелтора в назначенном месте. Ее явно воодушевляет и представительский автомобиль и мой «солидно-костюмный вид». Я уже привык к тому, что когда упаковываюсь в социальный формат — люди перестают видеть во мне прибитого идиота. Предки, придумавшие поговорку про одежку, явно высосали ее не из пальца.

— Вот, — женщина усаживается на сиденье рядом с водителем и протягивает мне планшет с отрытой «позицией». — Вся необходимая информация там есть. Три комнаты, все удобства, рядом удобная транспортная развязка, рестораны, торговые центры и исторические…

— Охраняемая территория? — перебиваю ее более важным для меня вопросом. Развязка — это, конечно, хорошо, но при наличии автомобиля — не так актуально.

— Это элитный жилой комплекс, — делает «глаза» риелтор. — Посторонним на его территорию просто не попасть.

— Детская площадка? Аптеки в каком радиусе?

Пока она нахваливает товар, листаю фото: выглядит действительно достойно. Большая светлая спальня с минимумом мебели, комната, которая может стать детской, гостиная, где хоть конем, как говорится. Кухня, по крайней мере на фото, обустроена современной техникой. С ванной та же фигня.

Я уже знаю, что куплю ее для Монашки и ее ребенка.

Когда уеду, хочу быть уверен, что их жизнь обустроена максимально комфортно.

Что ее ребенку не придется скитаться по улицам и заглядывать в витрины кондитерских. Хоть к этому и нет никаких предпосылок и все это — просто мой личный детский страх, но именно так и поступлю. Я слишком хорошо себя знаю, чтобы игнорить определенные «звоночки».

Но говорить об этом при ней, конечно, не стоит.

И так вся чуть не в обмороке.

Глава 32: Анфиса

Квартира, которую показывает риелтор, очень красивая и, несмотря на минималистический стиль интерьера и явный недостаток «обжитости». А еще прекрасный вид из окна: с одной стороны на набережную, с другой — в обустроенный внутренний двор, «зеленый» и приспособленный для детей. Даже сейчас на площадке гуляет детвора и я невольно прикусываю губу, когда вспоминаю, что сегодня мне придется познакомить Алексу и ее… отца.