Предания о неземных пришельцах - [17]

В первый, но не в последний раз я подумал, что под влиянием моего превращения мой визави изменился больше, нежели я сам. Поистине, только вы ничуть не переменились. Доктор Рюдигер без обиняков признавал, что удовлетворен моим «новым изданием», и даже готов был обосновать свое удовлетворение. Мотив мести, конечно же, надо считать шуткой. Хотя небольшое наказание мне, возможно, пошло бы на пользу. За что? Да за проклятое высокомерие, разумеется. За плохой пример, который я подал другим женщинам своим добровольным безбрачием, усугубляя тем самым все возрастающее отвращение слабого пола к браку и поддерживая мятеж против скуки и непродуктивности этого института. О нет, Рюдигер вовсе не сидит под стеклянным колпаком. Холостяк вот он, например, — это свободный человек, который ни у кого ничего не отбирает. Доктору Рюдигеру в голову не пришло, что я еще не утерял своего чисто женского инстинкта, который тут же подал мне сигнал: так страстно жаждет отмщения тот, кто чувствует себя униженным. А доктора Рюдигера оскорбляло, что он, даже если бы захотел, все равно не заполучил бы меня в жены, и вообще никто не заполучил бы меня.

И вот, пока мы ели яблочный торт и пили кофе, он со всей серьезностью предпринял попытку обратить меня в мужскую веру. Женщин, отягощенных проблемами, доктор Рюдигер недолюбливает а кто их любит? Они сами себя не любят, те, кто достаточно умен, чтобы видеть тиски, в которые попали, — между мужем и увлеченностью работой, между семейным счастьем и творчеством, между желанием иметь ребенка и честолюбивым стремлением всю жизнь выписывать зигзаги, точно ошибочно запрограммированная кибернетическая мышь. Судорожные потуги, чувство ущербности, агрессивность — все это по-дружески тревожило его последние годы в моем поведении, когда я был женщиной… Короче говоря, только бы я не сошел с ума и опять не угодил в западню, из которой столь счастливо выбрался!

— Э, ты ведь пытаешься обратить меня в мужскую веру, — сказал я, засмеявшись.

— Видишь, ответил доктор Рюдигер, — теперь ты можешь смеяться над подобным предположением.

— Ну, раз уж мы перешли на остроты, продолжал я, — может, тебе просто-напросто надоело ходить под началом женщины?

— Это уже не острота, — заявил Рюдигер, — а затаенная обида.

Что ж, по сравнению с таким выпадом я воспринял крепчайшую кубинскую сигару, которую он предложил мне после кофе, как чистый юмор.

Тут я увидел Ирену и Беату, они пересекали столовую, направляясь к нашему столику. Ирена в своем вечном зеленом свитере вышагивала точно цапля, а бесцветное лицо Беаты бледнили заново выкрашенные пепельные волосы. Бросив взгляд на Рюдигера, я понял: он тоже все это заметил. Нам тотчас пришлось заверить обеих, что мы вовсе не проезжались на их счет. Отчего это женщины всегда предполагают, что двое мужчин, если сидят одни, обязательно проезжаются на их счет?

— Оттого, что они почти всегда так делают, — сказала Ирена.

— Оттого, что женщины много мнят о себе, — сказал доктор Рюдигер.

— Оттого, что женщины по природе своей страдают комплексом неполноценности, — решила Беата.

Я слушал их, но своего мнения не имел, я жил в не очень четкой сфере ничейной земли и ничего, кроме едва заметной ностальгии по женской непоследовательности, не испытывал. Ирена, видевшая во мне совиновную жертву бессовестного сманивания в чужой лагерь, поспешила предостеречь меня против возможных попыток подкупа; попытки эти будут предприниматься ради того, чтобы выманить у меня секреты, которых без меня никогда не узнать мужчине.

Я усомнился, но доктор Рюдигер предложил в качестве доказательства историю из классической древности.

Некий грек по имени Тиресий увидел однажды, как спариваются две змеи, и ранил одну из них. В наказание он был обращен в женщину, и ему пришлось спать с мужчинами. Бог Аполлон пожалел Тиресия и подсказал, как он снова может стать мужчиной: ему надобно еще раз подсмотреть тех самых змей и ранить другую. Тиресий так и поступил и вновь обрел свой истинный пол. В это же время великие боги Зевс и Гера поспорили о том, кто получает большее наслаждение от объятий — мужчина или женщина. Компетентным судьей призван был Тиресий. Он утверждал, что мужчина получает лишь десятую долю наслаждения, а женщина испытывает наслаждение в полной мере.

Гера, разгневавшись на Тиресия за то, что он выдал строго хранимую тайну, ослепила несчастного. Желая утешить слепого, великий Зевс наградил его даром ясновидца.

Короткое молчание за нашим столом позволило предположить, что каждый воздержался выдать свою первую мысль (моя была достаточно странной: кто ослепит меня?). Вторая мысль вырвалась у всех как восклицание, смысл которого, однако, следовало понимать по- разному, поскольку вообще-то история доктора Рюдиге- ра была далеко не однозначной. Ирена считала, что и мне следует напомнить о наказаниях, грозящих за выдачу женских тайн, а Беата тихо спросила:

— Но как же, Тиресий ведь солгал…

Беседа мужчин никогда не похожа на разговор в смешанной компании.

Мой энтузиазм испарился. Вместо него примерно на уровне груди я ощутил пустоту. Ничего удивительного. Но лишало меня уверенности вовсе не отсутствие такого женского органа, как грудь, а отсутствие оценивающих мужских взглядов, которые подтверждают, что ты «существуешь».