Предания о дзэнском монахе Иккю по прозвищу «Безумное Облако» - [5]
— Это уже ни на что не похоже! Вчера ведь объяснял, что юному послушнику даже сушёного лосося есть непозволительно, а убивать ещё живое двигающееся существо — и подавно!
— А у меня тоже есть наставление! — нисколько не смутившись, ответил Иккю с совершенно невинным видом. Наставник, отчаявшись его чему-то научить, громко рассмеялся и сказал:
— Это какое же у тебя наставление? Если и вправду есть, придётся тебя простить. Ну а если нет, то просто так я тебе этого не оставлю!
С этими словами наставник взял подмышку посох и приказал:
— Ну, читай, какое там у тебя наставление!
Иккю, ничуть не смутившись, сказал:
— Так вот, приступаем к наставлению! — сжал левой рукой карпа у основания головы, а правую руку с ножом занёс над головой и молвил:
— Ты изначально подобен живому дереву. Если бы я попытался тебя спасти, ты бы убежал. Чем резвиться в воде, стань лучше дерьмом недостойного монаха. Кацу!
Сказав это, вмиг отсёк карпу голову, тут же сварил, от души наелся и отдышался с невинным видом. Монах-наставник, услышав такое, сказал:
— А ведь и правда, дух наставления в сказанном есть, и понимание учения необычное! Пожалуй, тот лосось, которому я проповедовал вчера, не спасение обрёл, а стал дерьмом. Твой же карп не дерьмом станет, а обретёт спасение! Надо же, каким духом он обладает, этот послушник — вот воистину дзэнский монах!
С этими словами он отбросил в сторону посох и, цокая языком от восхищения, произнёс:
— Какие дела — в этом году рождённый котёнок поймал трёхлетнюю крысу! А ты, однако, непростой человек!
И правда, через недолгое время тот стал главой школы и именовал себя «Старым наставником Поднебесной», имя Иккю будет передаваться тысячу лет! Мужики, что копаются на поле, бабы, что делают крахмал, — даже они будут говорить о нём до скончания века! Разве возможно такое для обычного человека?!
>Иккю пустился бегом в рыбную лавку, купил карпа пожирнее, а вернувшись, приготовил суп мисо — и вот, когда он крепко сжал карпа и занёс над ним овощной нож, чтобы снести ему голову, его увидел монах-наставник.
3
О том, как появилось имя «Иккю» и о Сысю-цзюйши
Посмертное имя преподобного Иккю — Содзюн, а в монашестве его звали Иккю, и какой-то человек пришёл к нему и спросил:
— А почему вы выбрали себе имя «Иккю»?
— Хорошо, что вы об этом спросили. Никакого особенно глубокого смысла в этом имени нет, но почему бы и не рассказать. Слушайте же! — И прочёл стихи:
Тогда тот человек сказал:
— Какое интересное стихотворение! А позвольте спросить, что это такое — страдания и отсутствие страданий?
Тут Иккю взял мухогонку[21], что лежала рядом, и провёл этому человеку по лицу. Тот поморщился и наклонился лицом вниз. Иккю убрал мухогонку и спросил:
— Понятно?
— Нет, сначала я удивился тому, что вы делаете, а так ничего и не понял, — отвечал тот человек.
— Вот когда вы перестали понимать, это и был «мир, где страдания нет». А когда вы удивлялись — это был «мир страданий».
Тот человек поразился таким словам:
— Замечательно! Сразу же всё прояснилось! — возрадовался он и спросил: — Про «короткую передышку» я понял, а что значат слова: «Дует ветер — и пусть! Дождь пойдёт — пусть идёт!»?
— На таком коротком пути стоит ли оглядываться на ветер и дождь? — отвечал Иккю.
— Какое прекрасное стихотворение! Осмелюсь спросить, могу ли я попробовать сочинить свои стихи о том, что я только что понял?
— Очень похвальное желание! — сказал на это Иккю, и тот мирянин произнёс:
Иккю выслушал и даже подскочил на месте от радости:
— Прекрасно, прекрасно! Похожие стихи писали и в Китайской земле. Был человек, которого звали Сысю-цзюйши, и другой человек по имени Шаньгу[22] спросил, почему тот выбрал имя Сысю — «Четыре отдохновения», а Сысю, рассмеявшись, сказал:
«Вдоволь насытиться обычным чаем и простой пищей — отдохновение. Починить одежду, защититься от холода и согреться — отдохновение. Чуть-чуть покоя, немного достатка — отдохновение. Дожить до преклонных годов, не испытывая вожделения и зависти, — отдохновение».
Шаньгу сказал:
— Воистину, с такими правилами можно достичь Блаженных земель! Если мало желаний, дом не разрушится, а если знать пределы необходимого, это и будет Край Вечной радости! — и, расчувствовавшись, говорил с ним без стеснения, сложил три стихотворения о мыслях, что высказал Сысю, и в одном из них говорилось:
Эта история очень похожа на то, о чём вы спросили нынче, и я вспомнил эти стихи, — говорил Иккю, а тот человек, возрадовавшись, сказал:
